Граф де бриан плело
Обновлено: 25.04.2024
Луи Робер Ипполит де Бреан, граф де Плело (фр. Louis Robert Hippolyte de Bréhan, comte de Plélo , 28 марта 1699 ( 16990328 ) — 27 мая 1734) — французский офицер, литератор и дипломат.
Содержание
Биография
Сын Жана Франсуа Рене Амальрика де Бреана (1668—1738), графа де Морона и де Плело, советника парламента Бретани, и Катрин Франсуаз Лефевр де Ла Фалюер.
Был другом Вольтера [1] , в 1717 поступил на службу младшим лейтенантом фламандских жандармов, в 1724 стал полковником в драгунском полку Плело [2] .
В Париже входил в состав светского литературно-научного объединения «Антресоль», членами которого были лорд Болингброк, маркиз д'Аржансон, аббат Сен-Пьер и другие известные люди, а покровителем являлся кардинал Флёри. Общество собиралось еженедельно в саду Тюильри [3] .
В 1729 назначен послом в Копенгаген [2] . Продолжал свои научные и литературные занятия, в частности, послал в Академию наук работу Observations sur l'Aurore boreale du 8 octobre 1731 [4] .
Данцигская экспедиция
Де Ламотт, оценивший безнадежное положение осажденных сторонников Лещинского и силы Миниха, принял решение прервать экспедицию и возвращаться во Францию. На обратном пути в Копенгагене граф де Плело собрал офицеров экспедиционного отряда на совещание, предложив им устроить еще одну высадку под Данцигом [5] .
Один из офицеров прямо сказал послу, что тому легко строить авантюрные планы, оставаясь в своем кабинете. Уязвленный этим упреком, де Плело решил лично возглавить операцию [6] . По словам Вольтера, «молодой человек» был весьма раздосадован постыдным отступлением французов. Перед отплытием он направил письмо одному из государственных секретарей, сообщая о своем решении, и добавляя: «Я уверен, что не вернусь оттуда; поручаю вам мою жену и детей» [7] .
23 мая отряд высадился в устье Вислы и разбил лагерь на остове Ла-Плата (Вестерплатте), под защитой орудий берегового форта Вейхсельмюнде. 27-го французы силами трех пехотных полков (Ла-Марш, Перигор и Блезуа, около 2,5 тыс.) предприняли попытку прорваться к городу через позиции осаждающих, имевших значительное численное превосходство. Одновременно осажденные предприняли вылазку [6] [8] .
Пройдя через болото и лес под фланговым обстрелом орудий батареи Зоммершанце, французы подошли к позициям русских, встретивших их плотным ружейным огнём. Замочившие порох и патроны гренадеры предприняли безнадежную штыковую атаку, но были окружены с трех сторон и, потеряв более 200 человек, бежали обратно в Вейхсельмюнде [9] .
Граф де Плело погиб в этом бою. Существует несколько версий его смерти. Согласно наиболее романтическому рассказу, он пал в гуще сражения, получив 15 штыковых ударов [6] ; по другой версии его, истекавшего кровью, русские обнаружили под каким-то деревом и перенесли в свой лагерь, где граф скончался от кровопотери [10] .
Оценка деятельности
Современники отдавали должное храбрости де Плело, при этом осуждая его авантюрные действия, так как граф самовольно покинул свой пост, а высадка привела к большим потерям, поражению и плену французского отряда, капитулировавшего в начале июня, после нескольких дней бомбардировки Вейхсельмюнде [6] .
Память
В честь графа улица в 15-м округе Парижа была названа рю де Плело; на его родине в Ренне одна из улиц также носит его имя.
Семья
Жена (21.05.1722): Луиза Франсуаза Фелипо де Ла Врийер [fr] (1707—1737), дочь Луи II Фелипо [fr] (1672—1725), маркиза де Ла Врийера и де Шатонеф-сюр-Луар, и Франсуазы де Майи-Нель (1688—1742).
- Луиза Фелисите де Бреан[fr] (1726—1796). Муж (1740): Эммануэль Арман де Виньеро дю Плесси, герцог д'Эгийон (1720—1788)
- 5 детей, ум. несовершеннолетними
Напишите отзыв о статье "Луи Робер Ипполит де Бреан де Плело"
Примечания
Литература
Ссылки
- [data.bnf.fr/13171144/louis_robert_hippolyte_de_brehan_plelo/ Louis Robert Hippolyte de Bréhan Plélo (comte de, 1699-1734)] — data.bnf.fr
Отрывок, характеризующий Луи Робер Ипполит де Бреан де Плело
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Луи-Роберт-Ипполит де-Бреган (граф de-Plélo, 1699—1734) — франц. дипломат и писатель; в молодости служил в армии. С 1729 г. был посланником в Дании; в 1734 г., когда Австрия и Россия составили коалицию против Станислава Лещинского, вторично призванного на польский престол, последний бежал в Данциг, чтобы ожидать там помощи от французов, но был осажден русскими. Узнав об этом, П. с горстью французов хотел прорваться к осажденному городу, но был убит. Написал несколько изящных стихотворений и идиллию о ловле птиц ("Manière de prendre les oiseau").
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон . 1890—1907 .
Смотреть что такое "Плело" в других словарях:
Луи Робер Ипполит де Бреан де Плело — Смерть графа Плело н … Википедия
Осада Данцига (1734) — У этого термина существуют и другие значения, см. Осада Данцига. Осада Данцига Война за польское наследство … Википедия
плести — плести, плету, плетём, плетёшь, плетёте, плетёт, плетут, плетя, плёл, плела, плело, плели, плети, плетите, плетущий, плетущая, плетущее, плетущие, плетущего, плетущей, плетущего, плетущих, плетущему, плетущей, плетущему, плетущим, плетущий,… … Формы слов
ПОЛЬСКОЕ НАСЛЕДСТВО — Война за Польское наследство, велась в 1733 35 между Россией, Австрией и Саксонией с одной стороны и Францией с другой. Поводом к войне послужили выборы короля на польский престол после смерти Августа II (1733). Франция выдвинула С. Лещинского,… … Советская историческая энциклопедия
доплести́(сь) — доплести(сь), плету(сь), плетёшь(ся); плёл(ся), плела(сь), плело(сь), плели(сь) … Русское словесное ударение
наплести́ — наплести, плету, плетёшь; плёл, плела, плело, плели … Русское словесное ударение
плести́(сь) — плести(сь), плету(сь), плетёшь(ся); плёл(ся), плела(сь), плело(сь), плели(сь) … Русское словесное ударение
подплести́ — подплести, плету, плетёшь; плёл, плела, плело, плели … Русское словесное ударение
поплести́(сь) — поплести(сь), поплету(сь), поплетёшь(ся); поплёл(ся), поплела (сь), плело(сь), плели(сь) … Русское словесное ударение
выплести — выплести, выплету, выплетем, выплетешь, выплетете, выплетет, выплетут, выплетя, выплел, выплела, выплело, выплели, выплети, выплетите, выплетший, выплетшая, выплетшее, выплетшие, выплетшего, выплетшей, выплетшего, выплетших, выплетшему, выплетшей … Формы слов
Луи Робер Ипполит де Бреан, граф Плело , родился 28 марта 1699 г. в Ренне и умерла 27 мая 1734 г. в Данциге - старший офицер и дипломат во время правления Людовика XV . Полковник , он перешел в дипломатию и стал послом Франции в Дании .
Во время Войны за польское наследство он возглавил отряд французских войск, чтобы прорвать осаду, которую русские устроили перед Данцигом, где находится Станислав Лещинский , при поддержке Франции. Он был убит во время штурма, и французские войска отступили.
Резюме
биография
Семья и молодежь
Карьера
Он поступил в военную карьеру в молодом возрасте: в 1717 году , он был вторым лейтенантом в фламандских жандармов, стал кавалерийский полковник в 1722 году, а в 1724 году командовал полком , к которому он дал свое имя, Плело полк из драгун .
Он ушел из армии, чтобы стать дипломатом . Луи де Плело был назначен послом Франции в Дании в 1729 году.
Польский кризис 1733-1734 гг.
В 1733 году Станислав Лещинский , дочь которого Людовик XV вышла замуж в 1725 году, был избран королем Польши благодаря субсидиям, предоставленным посольством Франции в Варшаве. Но Австрия и Россия , которые поддерживают своего соперника, курфюрста Саксонии , созывают новый сейм, который дает корону Августу III ; русская армия берет Варшаву, затем осаждает Данциг, куда Станислав бежал с французским послом и польским предстоятелем. Это было началом войны за польское наследство .
В 1734 году Франция, вступившая в войну, но в основном против Австрии, направила на помощь Станисласу эскадру, перебрасывающую три пехотных полка Перигор , Марш и Блейсуа по одному батальону каждый, то есть в общей сложности 2 400 человек под командованием Бригадный генерал Габриэль Рошон де ла Ламот де Лапейруз . Этот офицер, которому кардинал де Флери, возможно, рекомендовал осторожность, по прибытии в Данциг отмечает , что для проникновения в это место необходимо прорвать армию из 30 000 хорошо укрепившихся русских. Он решает отступить и ждать новых заказов в порту Копенгагена .
Экспедиция Плело в Данциг (21-27 мая 1734 г.)
Граф Плело тогда принял решение Станислава близко к сердцу. Возмущенный недостаточностью помощи, оказанной Флери, и еще больше осмотрительностью Ламота де Лапейруза, он взял на себя смелость действовать и, взяв на себя командование экспедицией, решил помочь Данцигу или умереть.
Копенгагенская вечеринка 21 мая 1734 г. Французские корабли вошли в гавань Данцига 23-го, но, достигнув Вислы , они обнаружили, что русская армия стоит между берегом и городом, и были вынуждены на время отказаться от входа в это место. Они беспрепятственно высадились в Фарвассере, под пушкой форта Вексельмунде, в устье реки, и разбили лагерь.
27-го, хотя русские все еще получали подкрепление, Плело хотел попытаться открыть проход. Он бросился со своими тремя батальонами, полк Перигор во главе, на окопы, форсировал три линии, и упал изрешеченный пулями, и его лицо было ужасно ранено, когда он достиг гласиса Данцига. Его смерть вызывает нерешительность в сердцах его солдат, отступающих под Вексельмунде. Их берут в плен и отправляют в Ливонию , а в октябре следующего года отправляют обратно во Францию.
Суждения по Плело
Такое поведение Плело подвергается критике со стороны французского правительства и дипломатических кругов, которые считают, что он оставил свою должность посла с ненужной опрометчивостью.
Однако смерть графа Плело затрагивает многих королеву Марию Лещинскую, которая восхищается вмешательством посла и отвечает кардиналу Флери, который сказал, что рисковал своей жизнью и состоянием: «Что касается его состояния, я забочусь о нем, будет ли он успешным. или неудача » [исх. необходимо] .
В своих мемуарах из - за могилы , Шатобриан вызывает штурм , в котором его отец принимал участие в Плело:
«Мой отец спешился и оказался в памятном сражении, которое полторы тысячи французов под командованием храброго бретона де Бреана графа де Плело доставили 29 мая 1734 года сорока тысячам москвичей под командованием Мюнхена. Де Бреан, дипломат, воин и поэт, был убит, а мой отец дважды ранен. "
Семья и потомки
Луи де Плело женился на Луизе-Франсуазе Фелипо де ла Врийер (1707-1737), одной из дочерей Людовика II Фелипо де ла Врийер и Франсуазы де Майи , включая шестерых детей, из которых только одна дочь достигла совершеннолетия:
Робер Ле Кок не считал себя проигравшим. Ему оставалось только настроить нового герцога Нормандского против отца. Эта задача была наполовину выполнена, когда он убедил Карла поехать в Руан. Что может быть естественней, если герцог Нормандский на несколько месяцев поселится в своей новой столице? Что удивительного, если его сопровождает знатнейший из нормандских баронов — граф д'Эврё и король Наваррский? И что необычного, если при нем находится епископ, к тому же блестящий легист?
Из того, что затевалось в Руане, где новый герцог Нормандский держал пышный двор, по-настоящему ничто не ускользало от внимания короля Иоанна. В связи с его яростной реакцией нетрудно будет иронизировать насчет бредовых фантазий суверена. Но Иоанн II отнюдь не был параноиком. От падения Эннебона до руанского дела он часто ощущал дуновение измены. А группировка, владевшая Нормандией, едва скрывала свои намерения.
После того как Иоанн Добрый был вынужден уступить в вопросе Нормандии, и вплоть до самой драмы король вел себя гордо: 6 января 1356 г. он отверг императорский меморандум. Ну, посмотрим…
В последние дни марта Жан д'Артуа, новый граф д'Э, предупредил короля о новой угрозе: его хотят заставить отречься от королевской власти в пользу старшего сына. Сын того самого Робера д'Артуа, которого трудно было бы назвать другом рода Валуа, Жан д'Артуа не попал в опалу вместе с отцом и, по крайней мере, был не лишен чувства благодарности: Иоанн Добрый дал ему графство Э после казни коннетабля Рауля де Бриенна. Имущество покойного связало графа д'Э с королем.
И потом, дерзости Робера Ле Кока начали приобретать широкую известность. Разве тот не говорил о «дурной крови и гнилом роде» Валуа? Не уверял, намекая на слухи, ходившие после казни Бриенна, что король Иоанн просто-напросто велел убить первую жену, Бону Люксембургскую? Не твердил каждому собеседнику: мол, король Иоанн вполне достоин того, чтобы ему отрубили голову?
Наконец, и, может быть, прежде всего, граф д'Э был теперь в Нормандии главным соперником графа д'Эврё, короля Наваррского. Если бы заговор удался, на Жана д'Артуа быстро набросились бы с претензиями все, кто пострадал от короля Иоанна. Ведь Бриенны по-прежнему притязали на графство Э…
Тогда-то в Руане и появился снова старый Жоффруа д'Аркур, один из первых баронов, в свое время поставивших под сомнение легитимность династии Валуа. Ненавидя в равной мере и отца, и сына, Аркур проявил к новому герцогу Нормандскому пренебрежение, дополнительно усложнившее политическую ситуацию. 11 января, в день, когда нормандские бароны приносили оммаж своему сеньору, герцогу, Жоффруа д'Аркур явился, держа в руках заверенный печатью оригинал «Хартии нормандцам» 1315 г. — основного документа, подтверждающего нормандские вольности. И поставил условие: пусть герцог Карл поклянется соблюдать хартию, и он, Аркур, тут же принесет оммаж.
Дофин смог только попросить отсрочки для чтения. Видимо, этот инцидент был для него неожиданным. Однако Аркур отказался доверить драгоценный документ отпрыску рода Валуа, вернул его в сокровищницу собора и покинул Руан, не заводя больше речи о принесении оммажа за фьефы.
Этот своевольный поступок старого барона, пусть даже его спровоцировал и организовал его племянник Жан д'Аркур, не принес непосредственной пользы никому. Это был акт враждебности по отношению к семье Валуа, атака на короля Иоанна в лице герцога Карла. Аркур отнюдь не собирался влиять на Карла во вред Иоанну.
Если присмотреться внимательней, все выгоды достались Карлу Злому. Суровое предупреждение со стороны Аркура означало, что бароны герцогства подчиняются не без задней мысли. Кстати, февральская сессия Штатов Нормандии в Водрёе тоже показала, что нормандцы ропщут. Там речь зашла о налоге, а эта тема делала герцога Карла столь же непопулярным, как и его отца. Он смог понять: признание нормандцами его новой власти возможно лишь при благосклонности первого из баронов — графа д'Эврё, короля Наваррского. Без Карла Злого дофин в Нормандии мало что мог.
Все это через очевидцев дошло до ушей короля Франции. Его имя замазано грязью, его сюзеренитет не ставят ни во что. Его старший сын допускает это… Он дал сыну герцогство, и в герцогстве началась анархия. Он заключил мир с зятем, королем Наваррским, а тот игнорирует его власть. Более того, руанские заговорщики теперь хотят похитить короля и даже убить его. Во всяком случае, до него дошел такой слух в конце марта, в области Бове, куда король прибыл на крестины первого сына Жана д'Артуа.
Иоанн Добрый не был дураком, но он был импульсивен и подвержен внезапным и неудержимым приступам гнева. Реальной или химерической была эта опасность, но история с похищением переполнила чашу его терпения. С небольшим отрядом король выехал в Руан.
5 апреля 1356 г. Герцог Нормандский принимает друзей. Придворные вот-вот усядутся за стол. Здесь Наваррец, три брата д'Аркур, множество баронов, несколько бюргеров. Присутствует и мэр Руана. Пока что слушают сира Жана де Бивиля, в сотый раз рассказывающего о своем легендарном подвиге — как он однажды разрубил турка надвое. Обстановка очень шумная. То, что происходит за пределами зала, сейчас никого не интересует.
Жоффруа д'Аркура здесь нет. Мятежник против короля и герцога, вызванный на суд парламента, он понимает, чем рискует. Он предусмотрительно поселился вне города, на левом берегу Сены.
К середине дня он узнает о внезапном отъезде короля. Иоанн Добрый провел ночь в Менневиле и теперь галопом скачет в Руан. Это не выезд двора и не охота: короля сопровождают сто вооруженных всадников. Это полицейская операция. Жоффруа д'Аркур, видя опасность, срочно шлет в город оруженосца: пусть его племянник Жан покинет замок, пока не поздно.
Жану д'Аркуру не нужно повторять дважды. Безо всяких объяснений он велит седлать коня. Он надевает плащ. Другие садятся за стол. Аркур уже выходит, когда Робер де Лоррис окликает его: «Монсеньор герцог ждет за столом только вас».
За столом осталось одно пустое место, притом за почетным столом. Как можно скрыться в такой ситуации? Жан д'Аркур снимает плащ, отсылает оруженосца обратно и садится за стол герцога Нормандского. К пиру приступили в хорошем настроении, и, по сути, никто не считал, что они здесь плетут заговор.
Никто настолько не ожидал ничего дурного, что герцог даже не подумал выставить охрану для замка. Кто посмеет напасть прямо в городе Руане на старшего сына французского короля? На главных городских воротах есть стража. В небольшой потайной ход, ведущий прямо за город, потому что замок стоит вплотную к городской стене, даже не поставили дозорного. Чего ради?
Все эти заговорщики на отдыхе, все эти бароны, настроенные более или менее фрондерски, но пока занятые едой и питьем, внезапно столбенеют. Вслед за сержантом, потрясающим булавой, в зал входит король Франции.
Для вящей внезапности Иоанн Добрый даже не поехал через город. Он обогнул его с севера и вошел потайным ходом. Он спешно взбежал по лестнице вместе с первым сержантом. Это был не королевский выход, а захват замка.
Чтобы понять, что король одет не для дружеского визита, герцогу Нормандскому и его гостям незачем долго вглядываться. Иоанн Добрый в шлеме, лишь забрало поднято. Никто и никогда не надевал шлем в дорогу. Гости это знают слишком хорошо, чтобы сразу же не сообразить: король вооружился, чтобы войти к сыну.
Впрочем, какие тут могут быть иллюзии. Сержант громко бьет булавой о дверь, чтобы наступило молчание. Слышится крик: «Никому не двигаться, если он хочет жить». Это крикнул сержант? Или скорей маршал Одрегем, стоящий с обнаженным мечом возле короля?
За почетным столом никто не проявляет излишней гордости. Безопасность гостей должен гарантировать хозяин — Карл Нормандский. Но король Франции как будто не помнит, что он в доме у сына. Он идет прямо к зятю, королю Наваррскому, и хватает его за воротник.
Встань, предатель! Ты не достоин сидеть рядом с моим сыном!
Колен Дублель, оруженосец короля Наваррского, в то время выполнял обязанности «стольника», то есть резал мясо для своего господина. Увидев того изрядно потрясенным, он поднимает нож на французского короля. Очень некстати. Люди короля тут же хватают его.
Другие уже уводят короля Наваррского. Напрасно Карл Злой напоминает, что сейчас мир. Ведь организаторы убийства Карла Испанского получили грамоты о помиловании… Ведь Валонский договор составлен и заверен по всей форме… И напрасно дофин Карл умоляет отца: «Вы меня бесчестите. Я пригласил на обед короля Наваррского и этих баронов, а вы с ними так обходитесь. Что обо мне скажут и подумают? Скажут, что я их предал».
Это в самом деле скажут, и многие подумают, что пир герцога Нормандского был ловушкой. Даже мэра Руана обвинят, что он намеренно снял охрану с подземного хода.
Король Иоанн слишком взбешен, чтобы выслушивать жалобы сына. Они даже разжигают его ярость. Оттолкнув принца — как скажут, пнув ногой, — он хватает булаву у сержанта.
Жан д'Аркур может только пожалеть, что сел за стол вопреки совету дяди. Король Франции оскорбляет его, наносит такой удар булавой по спине, что белый корсет лопается от воротника до пояса. И вот его тоже арестуют вместе с двумя-тремя другими баронами, известными преданностью партии короля Наваррского.
Король непрестанно кричит, угрожает: мол, он не сможет ни есть, ни жить до тех пор, пока виновных не покарают. Эти слова напоминают о кануне казни коннетабля Бриенна. Иоанн Добрый в гневе был скор на расправу.
Если вдуматься, поспешность, возможно, была и кстати. Король, конечно, не мог рассчитывать, что в Нормандии его любят больше, чем местных знатных нормандцев, таких, как Аркур. У него не было уверенности, что неприятие налога не выльется в ненависть к короне. Короче говоря, в интересах Иоанна II было в Руане не мешкать. Он вызвал «короля гуляк» (roi des ribauds) — чиновника, играющего при дворе трудно определимую роль исполнителя любых приказов.
О процессе не было и речи. Как и в случае с Бриенном. Король был верховным судьей королевства, и все очень хорошо знали его права: верховный суд, иначе говоря, парламент, судил только именем короля. Если король лично вершит суд вместо того, чтобы поручать это судьям, которые не более чем его представители, кто мог бы найти возражения? За нарушение ленного права, за вероломство вассала, поднявшего мятеж против сеньора, последний мог судить только в окружении двора, то есть других вассалов. Но за преступление судил король, потому что он обладал правом высокого суда [54] . Обычному суду в данном случае делать было нечего. Заговор против короны — это тебе не нарушение договорного ленного права.
Конечно, в Руанском замке право высокого суда принадлежало герцогу Нормандскому, а не его сеньору, королю Франции. В пределах юрисдикции вассала сюзерен не имел иного права, кроме как на апелляционный суд. Но кого в тот суматошный день, 5 апреля, волновала юрисдикция герцога Карла? Арестованные бароны узнают о своем приговоре, только когда их поведут на казнь. Однако с появлением короля они уже ждали худшего для себя.
Еще не наступила ночь, когда три телеги отвезли Жана д'Аркура и троих из его спутников на ярмарочное поле к северу от города, на Нефшательской дороге. За несколько минут все было кончено. Тщетно Аркур пытался оттянуть казнь, обещая сделать некие разоблачения. Прием был слишком избитым. Дофин и маршал Одрегем убеждали не спешить и выслушать его. Король Иоанн остался непоколебим.
Велите избавить этих предателей!
Он повторил эту фразу дважды, с раздражением. Избавить (delivrer) не означало освободить. Случайный палач сделал свое дело; это был убийца, приговоренный к смерти, который тем самым заработал помилование. Аркур умер первым, без исповеди. Он изменил королю; он заслуживал не только смерти, но и ада.
Чтобы поскорей покончить с делом, плаху поставили прямо перед графом, силой поставили его перед ней на колени, нагнув ему голову, обнажив шею и завязав глаза.
И палач ударил по шее топором. Понадобилось шесть ударов, чтобы голова упала на землю.
Священника предоставили Колену Дублелю. Он был виновен в том, что поднял оружие на короля, но он это сделал из верности господину, а не как сознательный изменник.
В окружении дофина воцарился страх. Четверо жертв акта насилия погибли, толком не зная, в чем их обвиняют. Короля Наваррского, сидевшего в заключении, считали невинной жертвой наветов, и простой народ сочинит песни, оплакивающие его участь. Филипп Наваррский попытается вступить в осторожные переговоры о судьбе брата, а потом, в конце мая, направит вызывающее письмо, представляющее собой верх дерзости:
Я вижу и знаю, что разум и справедливость Вам неведомы.
Многие нормандские сеньоры в то же время сообщили Иоанну Доброму, что берут назад оммаж. И, совершенно естественно, переходят к другому возможному сюзерену — Эдуарду III. Старый Жоффруа д'Аркур даже начал переговоры с Плантагенетом о передаче ему всего наследства. В представлении Наваррцев и их вассалов это была не измена королю Франции, а непризнание Валуа как узурпатора короны. Какая важность, сколько воды утекло, прежде чем они отвергли выбор, сделанный в 1328 г. баронами, несколько похожими на них…
Иоанн II совершил немало оплошностей и диких выходок. Но он очень дорого платил за вынужденное политическое решение, на которое пошли преемники Людовика X, чтобы сохранить свой свежеприобретенный трон: за лишение дома Эврё его главного наследия — Шампани. Карл Злой в тюрьме остро ощущал, что обокрали его мать, что обокрали его самого, что его сделали посмешищем — отдав Ангулем Карлу Испанскому — и что в конечном счете с ним обходятся как со злодеем.
Пока Иоанн Добрый, весь двор и его пленники ехали на север по Сене, чтобы незадолго до Пасхи достичь Парижа, недовольство расползалось. По столице ходили слухи. Карла Злого поместили под стражу в Лувре, потом в Шатле и в конце концов решили, что Париж ненадежен: один из вассалов Наваррца, Жан де Фрикан, только что бежал. Поэтому пленника перевели в лучше изолированные крепости — сначала в Кревкёр и наконец в Арлё, близ Дуэ.
На что рассчитывал Иоанн Добрый, посадив его в заключение? В Руане он не решился немедленно покарать принца крови. Несомненно, когда приступ гнева у него прошел, он больше не думал о примерном наказании. Но пребывание Наваррца в плену просто-напросто означало легкий конец борьбы, в которой французский король, откровенно говоря, видел только долгую череду заговоров и измен. Иоанн Добрый не считал, что вывел противника из игры не самым честным способом, поправ законы гостеприимства и нарушив заключенный по всей форме мир. Он полагал, что обезвредил неисправимого и дурного подданного.
Если кто извлек из этого дела выгоду, так это Робер Ле Кок. Его надежно защищал епископский сан. Он им воспользуется, легко манипулируя Генеральными штатами.
Фильм «Гардемарины, вперёд!» и сегодня пользуется популярностью. Ещё бы: дворцовые интриги, пышные платья, любовные истории! Режиссёр Светлана Дружинина сумела не только по-своему показать героев романа Нины Соротокиной, но и заставить зрителей поверить в то, что экранные персонажи существовали в реальности. А разве нет? — спросите вы. Не все.
Вокруг реально существовавших исторических личностей писательница Нина Соротокина расположила в своём романе тех, кого придумала сама. Существовали ли на самом деле Анастасия Ягужинская, влюблённый шевалье де Брильи, придворный врач Лесток?
«Трое из навигацкой школы»
Так называется роман, написанный Ниной Соротокиной и посвящённый её сыновьям. Сама писательница никогда не претендовала на абсолютную историческую достоверность своей книги. Она признавалась: исторические персонажи и реальные события переплетены в романе с вымышленными, ведь это художественная книга, а не документальная. Начнём с самого начала — с названия романа. Навигацкая школа в России была, она называлась Морской кадетский корпус, и гардемарины в ней учились. Так придумал называть курсантов Пётр I, в переводе слово «гардемарин» означает «морская стража». Только вот в фильме будущие морские офицеры почему-то гораздо больше времени проводят в седле, чем на морских просторах.
Алексей Корсак
В архивах кадетского корпуса, как сообщают историки, не нашлось сведений о курсанте с таким именем. Правда, дворянская фамилия Корсаковы в дореволюционной России была вполне известной. И Алёши среди Корсаковых были, а один из Алексеев вообще был генералом и командовал Артиллерийским корпусом. Кстати, к этому роду принадлежит и известный композитор Римский-Корсаков.
Александр Белов
А вот никакого Александра Белова в списках навигацкой школы никогда не было. Получается, что этот персонаж придуман Ниной Соротокиной.
Никита Оленев
Согласно архивным документам, Никитой Оленевым звали внебрачного сына князя Олега Оленева, который служил адъютантом у Бестужева. Ему доверяли важные государственные поручения: например, Олег Оленев сопровождал принцессу Софию Августу Фредерику, которой предстояло стать императрицей Екатериной Великой, на пути из Пруссии в Россию. Позднее Оленев стал одним из участников заговора против Елизаветы. Согласно архивным документам, он был отправлен в ссылку, там и умер. В фильме Никитой Оленевым звали одного из гардемаринов, героя Владимира Шевелькова.
Императрица Елизавета
Реальный персонаж — дочь Петра Первого, правившая страной 20 лет. Елизавета отменила смертную казнь и всячески содействовала развитию науки и искусства: при ней в Петербург съезжались светила европейской науки, лучшие инженеры, художники, музыканты, а ещё — военные специалисты. Кроме того, надо отдать ей должное и в другом: при Елизавете страна не воевала на протяжении 14 лет: это было рекордом для того времени.
Мать принцессы Фике, заговорщик Бестужев, кардинал де Флери
Принцесса Фике — София Августа Фредерика — вместе с матерью прибыла из Пруссии в Петербург в 1744 году, чтобы стать женой наследника престола. Вполне реальный персонаж — и её мать, которая действительно шпионила на прусского короля и плела интриги. Немедленно после свадьбы дочери интриганку выслали из России.
Вице-канцлер Бестужев участвовал в том самом дворцовом перевороте, который сделал Елизавету Петровну императрицей, и пользовался в дальнейшем её полным доверием.
И придворный врач Елизаветы, Иоганн Лесток, тоже был её верным сторонником и участником заговора, приведшего её на трон. Он был главным директором медицинской канцелярии, по сути — министром здравоохранения, если говорить современным языком. И кардинал де Флери, и его посол в России маркиз де Шетарди — тоже реально существовавшие личности. Как и подполковник Иван Лопухин: его обвинили в заговоре с целью отравить императрицу и сослали в Сибирь. Ещё одна заговорщица, на этот раз действовавшая против императрицы Елизаветы, — Анна Бестужева-Рюмина. Её постигла незавидная судьба: уличив даму в интригах против императрицы, ей вырезали язык, высекли кнутом и сослали в Сибирь.
Читайте также: