Завязала рот полотенцем
Обновлено: 19.04.2024
Я устала сопротивляться. Слезы застилали мне глаза. Словно во сне до меня доносился перезвон колокольчиков Ланы, глухие ритмичные удары в щит и красивая мелодия, выводимая низкими голосами мужчин и взлетавшим над ними тонким, нежным голоском Юты.
Рука охранника потянулась к моему лицу.
Едва сдерживая подступающие к горлу рыдания, я отвернулась.
Внезапно вокруг послышались звуки борьбы, падающих на землю тел и ударов. Воздух наполнился стонами. Лана начала кричать, но ее крик тут же оборвался. Мужчины попытались вскочить на ноги, но были быстро избиты и связаны. Моему охраннику, рванувшемуся было к месту свалки, обрушилось сзади на голову что-то тяжелое, и он со стоном медленно осел на траву. Я попыталась подняться, но на меня навалились тела двух напавших из темноты женщин и придавили своей тяжестью к земле. Еще одна девушка набросила мне на шею веревочную петлю и затянула ее с такой силой, что я едва не задохнулась. Я открыла рот, чтобы закричать, и мне тут же заткнули его тугим матерчатым кляпом. Веревочная петля на шее несколько ослабла. Меня перевернули лицом к земле и туго связали за спиной руки. После этого веревка у меня на шее снова натянулась, и я была вынуждена подняться на ноги.
- Прибавьте огня! - приказала предводительница нападавших - высокая светловолосая девушка. Она казалась чем-то крайне удивленной. Одета она была в звериные шкуры. Ее руки и шея были увешаны примитивными золотыми украшениями. Стояла она, опираясь на короткое, облегченное копье.
По ее приказу другая девушка подбросила в костер охапку хвороста.
Стоя на коленях, девушки связывали последних двух охранников.
Лана и Юта тоже были связаны, изо рта у них торчали лоскутья матерчатых кляпов.
- Сделаем их своими рабами? - спросила одна из девушек.
- Нет, - покачала головой светловолосая предводительница.
Задавшая вопрос девушка указала рукой на Лану и Юту.
- А с этими что делать? - спросила она.
- Ты же видишь, - ответила предводительница. - Они самые обычные кейджеры. Оставим их здесь.
Сердце у меня запрыгало от радостной надежды. Значит, это лесные разбойницы, которых называют женщинами-пантерами! Те самые, что живут на свободе, в диких северных лесах, нападают на мужчин и иногда делают их своими рабами!
Они, конечно, видели, как я сопротивлялась. Они поймут, что я не прирожденная кейджера! Они возьмут меня с собой! Теперь я стану свободной! Возможно, они каким-то образом даже помогут мне вернуться на Землю. Но в любом случае они непременно меня освободят! Они должны меня освободить!
Однако пока что, стоя со связанными за спиной руками, с кляпом во рту и веревочной петлей, наброшенной мне на шею, я мало походила на свободную женщину.
- Подтащите мужчин ближе к костру, - распорядилась предводительница.
- Да, Вьерна, - ответила одна из девушек.
Девушки начали стаскивать охранников к костру. Рты у мужчин также были заткнуты кляпами. Только один из них находился в сознании. Над ним, наклонившись, встала одна разбойница, держа у его горла охотничий нож.
Некоторые девушки, подойдя поближе и присев, заглядывали в лица мужчин и обменивались насмешливыми замечаниями.
Я сижу на стуле, напротив моя сестра Аня. Она сидит со своим очередным бой-френдом. Мне нет дела до окружающего мира, я откровенно пялюсь на ее сексуальные ножки. Они меня совсем не замечают и мило разговаривают.
Этот момент я вспоминаю до сих пор. Тогда мне было тринадцать лет, и с этого времени я влюбился в две длинные стройные ноги моей старшей сестры. Желание прикоснуться к ним было очень велико. Нет, я не хотел секса с сестрой, понимая, что это не правильно. Но желание поласкать и поцеловать эти ножки сохранилось до сегодняшнего дня, и я ни чего не мог с собой поделать.
Аня - моя старшая сестра, высокая блондинка, стройные ножки, идеальная фигура и очень красивое лицо. Она никогда не стеснялась меня, и могла спокойно ходить по дому в нижнем белье. Вообще ее стиль одежды всегда привлекал взгляд мужчин. Короткие юбки, платья, леггинсы, обтягивающие джинсы и прочие сексуальные вещи. Я всегда видел ее красоту, ее просто невозможно было не заметить. Но я хотел всего лишь поласкать ее ножки.
Пять лет назад она уехала в другой город учиться, очень далеко от семьи и приезжала несколько раз в год. Мне тогда было четырнадцать лет, Ане восемнадцать. С тринадцати лет я стал фотографировать ее ноги. Аккуратно, в любой позе, из любого ракурса. Тогда я специально для этого попросил у родителей фотоаппарат. И вот когда мне его подарили, я стал постоянно, незаметно для сестры фотографировать ее ноги. Все фотографии я скидывал на компьютер, и к восемнадцати годам у меня скопилась довольно таки большая коллекция. Почти каждый день я просматривал свою коллекцию и мечтал о нескольких прикосновениях. Но все это оставалось лишь в мечтах.
И вот мне исполнилось восемнадцать лет. Я окончил школу и поступил в университет в том же городе, что и сестра. У сестренки были каникулы, и она должна была приехать домой. Я очень соскучился по ней и с нетерпением ждал. Наконец-то настал день, когда она приезжала, я отправился на вокзал встречать ее. Немного опоздав, я спешил на платформу. Издалека я увидел блондинку в короткой джинсовой юбке. Это точно была моя сестра. Я подбежал и обнял ее. Она обхватила меня за шею и прижалась ко мне.
- Я так сильно соскучилась, - сказала Аня.
- Я тоже, - радовался я, - Поехали домой, родители уже заждались, наверное.
Через полчаса мы приехали в наш загородный дом. Родители тоже радовались приезду Ани. Мы сели за стол и разговаривали до полуночи. Когда родители легли спать, мы с Аней пошли в ее комнату и болтали почти до самого утра.
Я проснулся, когда сестренка еще спала, и уехал в город по делам. Вернулся после обеда, Аня лежала на гамаке в саду и читала.
- Привет, - крикнула она мне издалека. - Голодный?
- Ага, - кивнул я.
- Иди в дом, - вставая, сказала Аня. - Я сейчас тебя покормлю.
Я вошел в дом, положил сумку на стол в комнате и пошел мыть руки. Послышались быстрые шаги сестренки. Я тщательно вытер руки, и пошел вслед за Аней, на кухню. Она стояла ко мне спиной. Мое внимание сразу же было приковано к ее ножкам. Также мне очень понравилась короткая летняя юбочка. Возникло желание посмотреть что под ней. Мне стало даже немного не по себе от этой мысли. Я сел за стол и стал наблюдать за легкими движениями сестры.
- Нравятся мои ноги? - неожиданно спросила она.
- Ты о чем? - спросил я, делая удивленный вид, - Ты же моя сестра, как ты можешь такое говорить.
- А что же ты тогда на них так уставился? - грозно спросила сестра.
Я был поставлен в неудобное положение и покраснел.
- Тебе показалось, - очень неуверенно и фальшиво сказал я.
Аня повернулась и смотрела на меня, прожигая насквозь.
- А зачем же ты тогда столько фотографий? - спросила она.
Это меня окончательно добило. Я уткнулся в пол глазами и понял, что забыл скрыть папку с моей коллекцией. Аня залезла в компьютер, и наткнулась на нее. Оправдываться не было смысла, я пытался собраться с силами и сказать правду, хотя все уже было и так понятно.
- Да, - выдавил я из себя, - мне безумно нравятся твои ноги.
Стало немного легче. Я поднял глаза и посмотрел на сестру. Аня удивленно смотрела на меня.
- Я в шоке, - сказала она. - Может быть, ты еще и трахнуть меня хочешь?
- Никогда не думал об этом, - робко сказал я, - просто нравятся твои ноги.
- И давно это происходит? - спросила сестра.
- Лет с тринадцати, - ответил я.
- Но как ты мог?! - громко говорила сестра, - Я же твоя родная сестра.
- Аня, - почти закричал я, - вспомни, как ты одевалась и одеваешься сейчас. Ты сама прекрасно знаешь, что у тебя красивая попа, большая грудь, идеальная фигура и длинные стройные ноги. Ты никогда не стеснялась меня, постоянно ходила мимо меня в нижнем белье. Неужели ты не думала, что твой брат, как и все подростки, желает познать женское тело?
Я успокоился и стал овладевать ситуацией.
- Прости, - успокоившись, сказала сестра. - Я об этом никогда даже не задумывалась. И чего же ты теперь хочешь?
- Погладить, поласкать, поцеловать твои ножки, - ответил я.
Послышался звук подъезжающей машины. Родители вернулись с работы.
- Забудь об этом, - сказала сестра и вышла встречать родителей.
Оставшуюся часть дня я пытался не встречаться с сестрой. Она целый день провела в саду. Лишь только под вечер она вернулась в дом, собраться в город на очередную вечеринку. Я тем временем пошел в сад и задремал лежа в гамаке.
- Подбросишь меня до города, - послышался голос сестры.
Я вскочил и посмотрел на нее. Она снова в коротком обтягивающем платье, и еще говорит перестать думать о ее ногах.
- Конечно, - не задумываясь, ответил я.
Я переоделся, и мы поехали в город. Всю дорогу мы молчали. Сестра вышла из машины, но неожиданно открыла дверь и села обратно.
- Знаешь, я тут подумала, - говорила сестра, - если уж тебе так нравятся мои ноги, ты можешь их пофоткать.
Она вышла из машины и через несколько минут скрылась за углом. Я отправился домой и завалился спать.
Проснулся я довольно таки поздно, Аня уже была дома и сидела у себя в комнате с моим ноутбуком. Я поднялся с кровати и пошел к ней.
- Извини, я опять твой ноут взяла, - сказала сестра, увидев меня.
- Да ни чего, - сказал я. - Опять на свои ноги смотришь?
- Угадал, - улыбалась Аня, - и как ты умудрился собрать такую коллекцию. Гонял когда-нибудь на фотографии?
- Анют, ну что ты глупости какие-то спрашиваешь, - недовольно сказал я.
- Значит, гонял, - сказала себе под нос сестра.
Мне всегда нравилась и одновременно поражала ее прямота.
- Ну что, сделаешь несколько фотографий? - спросила сестра.
- Когда?
- Прямо сейчас, - сказала Аня и вытянула передо мною свои длинные ноги.
Я быстро сбегал за цифровиком и сделал несколько снимков. Потом еще несколько в другой позе. Так мы провели несколько часов, сестра несколько раз переодевалась, и я фотографировал ее в разных позах и с разных ракурсов. Потом мы разошлись по своим комнатам.
Прошло уже две недели, как моя сестра была дома. Каникулы подходили к концу и нам обоим, в скором времени надо было уезжать. Как вдруг произошел неожиданный случай. Я спокойно валялся у бассейна, когда ко мне подошла моя сестра.
- Мне надо с тобой поговорить, - сказала она.
- Да, и о чем же?
- Мне всегда нравилось, когда ласкают мои ножки, - наконец сказала сестра. - Это можно сказать мой фетиш.
По всему ее виду было видно, что эти слова даются ей очень нелегко.
- И я бы была не против, если бы ты прикоснулся к моим ногам, - продолжала сестра, - завтра, когда уедут родители, ты можешь делать с ними все что захочешь. У меня было очень мало партнеров, которым нравилось играть с моими ногами.
Я был поражен словами Ани. Но в то же время очень рад, сбывалась моя мечта. Весь день, вечер и полночи я думал о том, что я буду целовать и прикасаться к ногам своей родной сестры.
Проснулся я рано, дождался, когда уедут родители и пошел в комнату сестры. Она тоже не спала.
- Выйди на минуту, - сказала сестра из-под одеяла, - я переоденусь.
Я пошел на кухню и попил воды, где то через пять минут я вернулся к сестре. Она лежала на кровати с вытянутыми ногами. Ее бедра были обвязаны полотенцем, нижний край которого был посередине бедер.
- Выше нельзя, - сказала Аня.
Я подошел к ней и сел на колени рядом с кроватью. Меня трясло от возбуждения. Я провел пальцем от ступни до запретной черты. Потом схватился полной ладонью и проделал то же самое в обратном направлении. Сестра закрыла глаза и молча, лежала. Этой же рукой я провел по второй ноге. Через минуту после этого сделал первое прикосновение губами к бедру.
Аня немного дернулась и прикусила губу. Я начал целовать ее длинные ножки. Гладить руками и покрывать поцелуями. То, сжимая, то просто нежно поглаживая, я раз за разом я целовал ноги сестры. И так увлекся этим, что не сразу заметил, что сестра засунула руку под верхнюю часть полотенца, было понятно, что она мастурбирует. Я не решился залезть выше дозволенного, и наслаждался тем, что было дано, и этого было достаточно. Я достал свой раскаленный член, одной рукой я ласкал ножки сестры, второй стал потихоньку подрачивать. Глаза Ани были закрыты, поэтому она не могла видеть, что я делаю. Все закончилось через десять минут, я испустился на пол и остановился. Сестра достала руку из трусов и открыла глаза.
- Ты доволен? - спросила она.
Я, молча, кивнул головой.
- Мне тоже было хорошо, - сказала она. - Выходи, я переоденусь.
Я пошел на кухню и стал ждать сестру. Через несколько минут она зашла в ванну и быстро вышла на улицу. Я тут же побежал проверить корзину с грязным бельем. Прямо сверху лежали ее белоснежные трусики. Я взял их в руку и почувствовал влагу в районе кисоньки. Она кончила, я очень возбудился от этого и в первый раз подумал о том, что бы залезть к
«Новая газета» опубликовала видео издевательств над заключенными в ярославской колонии № 1. Записи с видеорегистраторов сотрудников ФСИН предоставили юристы фонда «Общественный вердикт».
На видеозаписи около десяти человек в камуфляжной форме окружают стоящего на коленях мужчину. На другом фрагменте показан этот же заключенный, но с избитым лицом. Один из сотрудников колонии заставляет его выкурить сигарету.
«Общественный вердикт» отмечает, что на видео — заключенный Павел У, который вышел на свободу в августе 2017 года. Он рассказал, что в феврале 2017 года его силой вытащили из камеры». «Когда меня положили на парту — я закрыл глаза. И мне голову держали. Потом киянкой стали по жопе бить, по ягодицам, и фанерной доской били, и по пяткам были резиновой палкой. Два раза я терял сознание, тогда меня снимали с парты и обливали водой, чтобы я очухался», — рассказал бывший заключенный.
Кроме того, его заставили взять сигарету, прикуренную «опущенным» заключенным, чтобы «изменить его социальный статус, сделать нерукопожатным, неуважаемым другими заключенными».
На другой видеозаписи сотрудник администрации тащит заключенного Павла Соколова в административное здание и избивает его в холле.
Посетители, находящиеся в группе Гость, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Иногда я очень-очень-очень поражаюсь тому, что в головах у людей, а также насколько психика людей адаптируется к тому, что с ними происходит.
Одна из френдесс спросила нормально ли, когда ребенок рассказывает, что его другу в саду заклеивают рот скотчем. Поскольку я свято не верю в то, что дети врут так – то для меня нормально, что это ненормально. И тут же рядом коммент - вот меня в саду пытались заставить замолчать и завязали рот вафельным полотенцем. И ничего страшного, я замолчала.
То есть человек реально считает, что завязать рот ребенку в саду, чтобы он замолчал - норма.
Правила обращения с детьми меняются стремительно. Еще сто лет назад ребенок был собственностью кого угодно - начиная с родителей и заканчивая мастерами и хозяевами лавок, которым детей отвали в обучение, а по факту продавали. В сериале "Зовите акушерку" старая монахиня недовольно ворчит - в наше время с детьми так не носились. При этом в 50, 60, 70х годах было нормой оставить коляску во дворе в городе, пока мама готовит обед, кто-нибудь да присмотрит. Кому нужны чужие младенцы?
Сейчас дети находятся под защитой государства, кое-где черезмерной. Да, как всегда, когда вводят новые порядки, есть откровенные перегибы.
Моя собеседница не сочла нужным ответить мне, правда ли она считает, что полотенце, скотч, суп на голову, на колени в ящик - это ничего, это пройдет, отговорившись моей излишней эмоциональностью.
Как обычно, мне захотелось встать на табуреточку и спросить - realy? Вы правда считаете, что это ок? Ну то есть ачотакова, наверняка ребенок это придумал, и надо пойти поговорить с заведующей?
Лично я счаитаю, что вещи такого уровня как скотч - не предмет бесед, а предмет разбирательства со стороны органов, было оно или не было. Ибо это - насилие.
Принципиально не называю имен, потому что не хочу чтобы все сразу поняли, что это был слоненок
Поговорите со мной, ибо я в вопросительном состоянии.
в истории с полотенцем тетеньке той нужно просто учесть, что не важно, ребенку или не ребенку завязали рот полотенцем, чтобы не молчал
если тебе сейчас рот скотчем замотают - это как, нормально вообще? насилие над человеком в такой форме непозволительно вообще
это пиздец
если бы моему ребенку кто-нибудь замотал рот полотенцем, я бы, наверное, просто прибила сразу нафиг замотавшего
— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.
Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.
— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.
Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.
— Держи сучку! Какого хрена стоишь?
Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.
Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.
Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.
Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.
Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.
— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.
— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.
— А на кулак нарваться не боишься? Давай!
— У меня и желания нет, — отказывался второй.
Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.
— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.
— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.
Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.
Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.
Читайте также: