Связал и повесил
Обновлено: 15.04.2024
В школе №14 "N-ского" города проходило годовое тестирование, проверявшее как дети усвоили материал за год. О тесте было предупреждено за месяц, так что ребята могли подготовится.
Зина, Тамара и Лиза очень часто получали плохие оценки, а у Лизы была даже двойка в четверти. Они были простыми третьекласницами которые ни о чём не беспокоились. Через неделю после тестирования всех трёх на перемене вызвали к директору. Там сидел сам Директор, их Классная Руководительница и Человек по всей видимости из министерства.
–Ну что ж. девочки. – монотонно произнёс директор
–Неделю назад в нашей школе проходило тестирование, и 46 человек не справились, а 12 написали отвратно – среди них и вы. – медленно, растягивая слова проговорил директор.
Тут заговорил человек из министерства
– Проведя школьный пед-совет с участием тех кто проводил это тестирование, было решено что 6 из тех кто отвратно написали тест, будут строго наказаны.
–Но. по чему шесть? – с надеждой в голосе проговорила Тамара
–Шесть девочек – Зинаида Новикова, Тамара Иванова, Елизавета Воронова, Людмила Игнатьева, Марина Петрова и Ира Слонова имеют плохие оценки в четвертях, поэтому и 6. – объяснил директор.
В головах девочек начали мелькать мысли – "А какое будет наказание" -"Отмыть всю школу? Порка? или же 16 кругов по стадиону!?"
Зина робко с дрожью в голосе спросила – а каким будет наказание?
Директор вздохнул и уверенно сказал -- 6 девочек из нашей школы будут публично казнены.
Тут девочки навзрыд заревели – они прекрасно знали что такое казнь. и плакали очень громко.
Учительница успокоила их и сказала что они смогут провести выходные дома, а в понедельник, в 8:10 должна будет состояться казнь. После этого их отпустили, попутно дав табели с оценками.
Придя домой, девочки рассказали про всё своим родителям. Те сказали, что понимают, но девочки должны это перенести. Хотя в душе они плакали, и сердце их разрывалось от горя.
В понедельник девочки пришли за 20 минут до казни. На пороге школы их ждали 4 человека – Директор, Медсестра, Врач районной детской поликлиники и какой то мужчина в маске и с капюшоном. Девочкам разрешили попрощаться с родителями, ведь по постановлению родные не могут присутствовать на казни.
После чего их повели куда-то, и через 5 минут они были на старом пустыре. На нем стояла длинная виселица с которой свисали 6 веревок. Перед виселицей была толпа народу, кроме 1 и 2 классов.
Девочек завели в небольшую постройку рядом с виселицей. Там им велели раздеваться до гола. Девочки засмущались, но всё таки разделись. Самое тяжелое, было снять трусики. В конце концов девочек осмотрели, сделали клизмы и велели идти на помост.
С другой стороны тоже поднялись 3 девочки. Одна была похоже первоклашкой, и дико плакала, другие две были из старших классов.
Девочек попросили подойти поближе к краю помоста и встать прямо. Всем висельницам по очереди медсестра связала руки. После чего девочек подвели к петлям. Они увидели, что пол под петлями – откидной, и пол под двумя крайними петлями был отдельный. Девочкам помогли просунуть головы в петли, а первоклашке пришлось поставить под ноги коробку. После чего старшеклассниц тоже подвели к петлям и надели их. После чего на помост поднялся Директор и человек из министерства. Директор объявил что за плохие показатели успеваемости и оценок 6 девочек из их школы будут сейчас публично повешены.
Тут член министерства начал говорить, открыв папку – "К смертной казни через повешение приговариваются" -
Зинаида Новикова – 9 лет
Тамара Иванова – 9 лет
Елизавета Воронова – 8 лет
Людмила Игнатьева – 15 лет
Марина Петрова – 14 лет
Ирина Слонова – 7 лет
Пока объявлялись имена Лиза насколько могла разглядывала себя и своих подруг.
Вот они стоят, такие маленькие и красивые, полностью голенькие в ожидании своей казни. Лёгкий утренний ветерок обдувал их голые тельца. По правилу, сначала должны будут быть казнены старшие девочки, а потом младшие.
Зина взглянула на часики. 8:08.. ну вот и всё, через минуту повесят старших, а ещё через одну, младших. Даже стоя в петле первоклашка заливалась слезами и кричала. Поэтому медсестра взяла специальный кляп и закрепила его на первоклашке. Всё было готово. Все девочки стояли голые, связанные. ноги девочкам не связали. Но вот и оно.. Человек в маске подходит к стене и дергает рычаг. Ис под старших девочек со скрипом вылетает пол. Ну вот они уже качаются в петлях. Ну всё. теперь их очередь. Палач вновь дергает за рычаг и девочки падают дрыгая ножками, и открывая всем свои "прелести" Через 10 минут все повешенные перестали дёргаться в петлях. Приговор был приведён в исполнение и все начали потихоньку расходиться
Официальность небольшой комнаты, пол и стены которой до потолка были заделаны красивой бежевой плиткой под мрамор, сглаживал небольшой кожаный диван в одном из углов, букет цветов в вазочке на маленьком столике и даже плоский, подсвеченный зеленым, аквариум с разноцветными рыбками в другом углу. Еще у одной из стен стояло большое высокое зеркало, от пола до потолка, отражавшее почти всю комнату. Больше в комнате ничего не было, если не считать небольшого розового коврика посреди комнаты и петли из белоснежной шелковой веревки, свисавшей из отверстия в потолке точно над ковриком. На столике, рядом с вазочкой с цветами, лежали нескольких веревок потоньше. Еще на диване валялся небольшой пульт, на котором было всего две кнопки, «Вверх» и «Вниз».
Голая девочка, было, замялась в дверях, упершись взглядом в петлю, но потом смело прошла прямо на середину комнаты, взяла в руки веревку и прижалась к ней щекой, потом губами.
- Гладкая. Хорошо. А давай ты тоже разденешься? У нас ведь есть еще немножко времени…
Парень, все еще стоявший в дверях, начал медленно расстегивать рубашку. Вид его голой подружки, целующей петлю посреди комнаты, заставил его побледнеть от возбуждения. Ее юное стройное тело казалось восхитительно беззащитным и невинным.
- Все-таки хорошо, что меня повесишь ты. Наедине. И обстановочка тут приятная, правда? А если бы меня вешали на площади, с другими девчонками, или на нашей виселице на школьном дворе? При всем народе, голую, бр-р-р. И ты бы там не смог быть со мною рядом.
Она подошла к нему медленно, с затуманенными глазами, и, резко опустившись перед ним на колени, буквально стянула с него брюки. Он даже не успел вдохнуть, как его вырвавшийся на свободу член оказался у нее во рту, а ее ладони на его ягодицах. Бедра его свело, и он громко застонал от наслаждения. Девочка смотрела на него снизу вверх, и, хотя ее всю трясло, сосала она медленно, старательно и нежно. Он непроизвольно прогнулся и запустил пальцы в ее густые каштановые волосы, не сковывая, однако, свободу ее движений.
Через пару минут она достала член изо рта и дрожащим, срывающимся голосом прошептала:
- Я больше не могу… Возьми меня! – Она подползла на коленях к дивану, опустилась на него грудью, выставив круглую попку. – Быстрее! Ну, давай!
Он не заставил себя ждать, и уже через минуту они, перевозбужденные, взорвались вместе, с громким воплем ее и протяжным стоном его. И еще через мгновение, упав и перекатившись, она оказалась, тяжело дыша, лежащей спиной на его груди. Глаза их были открыты, и петля висела почти над их головами.
- Ну, мне пора. Миссис Симпсон будет ругаться. – Кэтти вскочила с пола и взяла одну из тонких веревок со столика. – Свяжи мне руки крепче, любимый, не бойся, если сделаешь больно. Мне сейчас это надо. Только вот так. – Она повернулась к нему спиной и сложила руки сзади запястье к локтю. – Я хочу, чтобы моя попка была открыта для тебя. Правда, у меня красивая попка?
- Самая красивая из всех, что я видел! – Связывая девочке руки, он нагнулся, и поцеловал сзади ее хрупкое плечо.
- Затягивай сильнее! – Девочка поморщилась от боли, - Так! Все? Отлично!
Она повернулась к нему, и глаза ее блестели лихорадочно и безумно. – Поцелуй меня! Последний раз!
Острые соски девочки терлись о его грудь. Он обнял ее, и они слились в долгом поцелуе.
- Вот и все. – Кэтти вздохнула, пытаясь отдышаться. – Теперь вешай меня.
Парень накинул петлю на тонкую шею девочки, аккуратно разделил на две части ее красивые волосы и, плавно затянув веревку, приладил узел ровно на ее затылке. Потом он нагнулся за пультом.
- Нет! Постой… Поцелуй меня еще! Самый последний!
- Теперь давай! – Она зажмурилась - …Нет! Стой! Дай мне пульт. Я хочу сама. Можно мне? Я сама повешу себя.
Парень недоуменно пожал плечами.
- Ну пожалуйста, Пит, любимый! Я смогу, вот увидишь. Разреши мне!
Он всунул пульт в ее ладонь, и она, сразу нащупав не ту кнопку, нажала ее. Петля опустилась ниже, веревка чуть провисла.
Через мгновение она оказалась вздернутой на носочки и захрипела в затянувшейся петле. Глаза девочки расширились.
Парень торопливо взял хрупкую девочку за талию и чуть приподнял, ослабив давление веревки на ее горло.
- ХХхх..Пииит! Я такх..х люблю тебя! Окххх… Возьми меня! Когда я буду висеть, возьми меня жестоко, крепко! Хххх… Сделай мне больно! Я хочу этого! – Она торопилась сказать, успеть, пока еще могла. – Возьми меня в попку! Пусть мне будет больно, ну и пусть! И, когда тебе будет хорошо, и мне, тогда удави меня! Совсем! Но только ты будь во мне! Ххххх… Окх..х… Я хочу умереть только на тебе! Пожалуйста! Ты сделаешь это для меня? Любимый..х…х…
- Конечно, Кэтти! Что я еще могу сделать для тебя?
- Ничего… К-к-х-х-х-… Сделай это… для меня!… Прощай, Пит, люби-и-м-ы-ы-й-й-х-х К…к………к……
Лебедка опять тихо зажужжала и голое тело повешенной девочки поднялось над полом сантиметров на пятнадцать. Пульт покатился по полу, и парень сделал шаг назад, отпустив руки.
Она висела прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки, неподвижно, вытянувшись, глядя ему прямо в глаза. Непонятно, чего больше было в ее взгляде, любви или страдания. Прелестное лицо девочки медленно стало наливаться кровью, по щекам скатились две медленные слезинки.
Зачарованный, он не шевелился, глядя на ее лицо и нежные, подрагивающие груди ниже выступающих ключиц. С огромным трудом, с хрипом ей все же удавалось еще втягивать в себя крупицы воздуха. Она старалась не шевелиться, но ее тело начало очень медленно поворачиваться на веревке, хотя повешенная еще старалась, поворачивая мучительно выкатывающиеся глаза, смотреть в лицо любимому. Ее нежные губы беззвучно шевелились, будто она пыталась сказать что-то еще.
Так прошло несколько минут, когда безмолвная тишина нарушалась только тихими задушенными хрипами повешенной. И тут стройные голые ножки девочки непроизвольно и резко дернулись, взбрыкнули раз, другой.
Парень тут же шагнул к ней, и, пока он делал этот шаг, ему навстречу распахнулись ее бедра, длинные ножки повешенной согнулись в коленках, взмыли к груди и опустились порознь на его согнутые в локтях руки. И как только его ладони легли на ее попку, он уже был в ней так глубоко, как это только могло быть возможно. Он вошел в нее практически с размаху, и повешенная девочка приняла его в себя сразу на всю глубину, будто заглотила жадно, ненасытно, сжала его бедрами. Тут же она непроизвольно попыталась приподняться на нем, и ей это удалось, но ненадолго. Она успела только со свистом вдохнуть, один глоток, всего один, маленький, как его руки легли сверху на ее бедра и надавили, насаживая трепещущее тело девочки на член, вниз. Петля вновь затянулась на ее горле, еще крепче, чем раньше.
Так продолжалась их отчаянная борьба, под шумное дыхание и стоны его, и задушенные хрипы и бульканье ее. Язык повешенной девочки уже вывалился изо рта, лицо стало багроветь, но парень держал ее крепко, не давая вдохнуть, и хотя двигался в ней, тугой и влажной, старался не ослаблять давление петли, все глубже впивавшейся в ее шею. Через десять минут повешенная девочка уже кончила четвертый раз, ее влагалище опять запульсировало, сжимая и втягивая его член, но после этого, когда он вышел из нее и отпустил ее ноги, мокрое, все блестевшее от пота тело Кэтти задергалось уже беспорядочно.
Он перевел дыхание, сделал несколько глубоких вдохов, глядя, как его прелестная юная подружка отплясывает и сучит ножками в петле. Зрелище было предельно возбуждающее. Он много раз видел, как вешают женщин и девочек, но занимался любовью с повешенной первый раз.
Наконец, когда конвульсии вздернутой девочки уже готовы были перейти в завершающую стадию, он опять шагнул к ней. Взяв ее за волосы, он приблизил свое лицо к чуть вздувшемуся, уже бессмысленному лицу повешенной, нежно поцеловал ее в залитую слезами щечку, провел ладонью по ее грудям, помяв пальцами отвердевшие соски. Стройное тело Кэтти дергалось под его ладонью все слабее, поэтому он быстро повернул ее на веревке спиной к себе, развернувшись лицом к зеркалу.
Прямо перед глазами он увидел ее тонкую, нежную шейку, вытянувшуюся, неестественно глубоко перехваченную веревкой. При этом в зеркале он видел искаженное удушьем, но все еще прекрасное лицо своей повешенной подружки. Взяв ее за бедра, он оттянул дергающееся тело Кэтти на себя, и, раздвинув ее ягодицы, попытался вставить ей в попку свое разрывающееся орудие. И хотя между ног и даже между ягодиц девочки было мокро, это ему удалось далеко не сразу.
Раньше они всего два раза занимались с Кэтти анальным сексом. Оба раза, когда он заходил ей в попку, девочка вначале стонала и закусывала губку чуть ли не до крови, но терпела, потому что хотела доставить удовольствие любимому. Ее заднее отверстие был маленьким и очень тугим. И сейчас, держа в руках повешенную девочку, он с трудом проник в ее задний проход, сразу почувствовав членом конвульсии несчастной.
Постепенно он начал вчодить в ее попку глубже, медленно, надавливая и отпуская, при этом следя за тем, чтобы петля не ослабла на горле повешенной. Удивительно живучая девочка все еще дергалась, не желая расставаться с жизнью. Наконец он вошел в нее на всю длину, прижавшись бедрами к ее удивительно прохладным, выпуклым ягодицам. Вошел так плотно, что если бы он сейчас перерезал веревку, на которой она висела, то девочка, наверное, не упала бы, а так и осталась бы насаженной на его шест.
Несколько раз двинув в ее попке туда назад, будто устраиваясь поудобнее, он почувствовал, что больше сдерживаться не в силах. Да и бедная Кэтти, видимо, уже испытала все, что могла. Поэтому он обхватил ее, крепко сжав в ладонях ее скользкие от пота и слюны грудки, и резко согнул ноги. Он повис на девочке, добавив к весу повешенной еще и свой.
Маленькие позвонки Кэтти тихо хрустнули, тоненькая шейка девочки надломилась, не выдержав двойного веса, и он был вознагражден несколькими секундами восхитительного судорожного сокращения ее ануса на своем извергающем вулкане.
Голое тело повешенной девочки напряглось в последней конвульсии, ее попка, сжавшись, выдавила последние капли из его пылающего орудия, и парень, разжав руки, совершенно опустошенный рухнул на пол, на коврик, к ее ногам.
Снизу она была невозможно соблазнительна, хоть и абсолютно неподвижна теперь. Ее гладкое тело медленно поворачивалось на веревке над ним. Чуть разведенные ножки, сходящиеся половинки ее попки, нежные алые лепестки, сочащиеся влагой. Над плоским очертанием живота – округлые полушария небольших аккуратных грудок с едва заметными отпечатками его пальцев…
Наследница артистки попала в объектив фотографа в необычном виде. Дочь Татьяны Догилевой повисла на веревках.
Продолжение: "Должны были расстаться": Агутин заговорил о крахе брака с Варум
Актриса Татьяна Догилева произвела на свет весьма привлекательную особу. Не так давно красавица-дочь актрисы Екатерина страдала от анорексии, но успешно победила расстройство и решила показывать сочную фигуру на камеру ради эстетики. 26-летняя девушка приняла участие в откровенной фотосессии, посвященной героям серии книг "Ведьмак". Наследницу Татьяны Догилевой сняли полуобнаженной и опутанной веревками, как это предполагает японское искусство связывания шибари.
Екатерина поделилась своеобразными кадрами в своем-инстаграм-канале. Она предстала перед камерой в черном нижнем белье, которое подчеркнуло ее пышную грудь и округлые бедра. Для полноты образа модель накрутила волосы, сделала яркий макияж и украсила шею массивным чокером. Брюнетка повисла на подвешенных к потолку веревках полулежа, слегка раздвинув ноги и откинув голову назад. У дочери знаменитой актрисы остались яркие впечатления после фотосъемки. "Потрясающий опыт! Который, как мне кажется, привел к потрясающему результату", — выразилась смелая девушка в описании к снимкам.
Эти два гнусных вида наказания широко применялись в истории человечества и поныне остаются в арсенале принуждения государства. Исторически первым вошла в употребление и очень активно использовалась кастрация мужчин. Еще на древнеегипетских барельефах можно видеть кастрацию пленников. Очень часто ее наказывали пленных и в Ассирии, Вавилоне, других странах Древнего мира. Не были тут исключением и Древняя Греция и, тем более, Рим. Распространенная во многих государствах, практика использовать в гаремах кастрированных мужчин, дабы исключить нежелательное общение с женщинами господина, породила одну из наиболее отвратительных форм этого наказания — оскопление (emusculation). По преданию, персидский царь Кир как-то увидел, как кастрированный жеребец — мерин, покрывает кобылу. Тогда он приказал отрезать член всем своим евнухам. Если при кастрации жертве удаляли только мошонку и яички, то при оскоплении отрезали все, что болталось снаружи у мужчины.
Так у древних скифов бытовал обычай брать с собой на войну маленькие медные или железные серпы, чтобы оскопить попавших в плен. Поскольку у этого народа женщины сражались бок о бок со своими мужьями и любовниками им зачастую отдавался этот унижающий противника ритуал.
Во времена Римской империи применение этого наказания достигает одного из пиков: после разгрома восставшей Иудеи, пленные мужчины были оскоплены раскаленным железом, ослеплены на один глаз и загнаны в африканские каменоломни добывать мрамор. Римские патриции очень часто использовали евнухов. Не лучше обстояло дело и в Византийской империи, когда в роскошных женских покоях прислуживали десятки евнухов. Как описывал историк Кавказа, «в те времена в Аланских горах правили князья из ромеев (византийцев). Это были волки, а не правители. Они кастрировали красивых мальчиков и продавали их в рабство». Надо отметить, что в те времена, да и в более поздние на Востоке начинают создаваться два типа евнухов. В первом случае, когда операцию проводили в детстве, удаляли все — оскапливали, при этом в результате жестокой операции погибали сотни красивых рабов. Их обычно покупали для гаремов, когда владельцы боялись, что скучающие жены и наложницы смогут развлекаться и с таким любовником. В зрелом возрасте удаляли только мошонку с яичками. Такой мужчина был способен совершить половой акт, но забеременеть от него женщина господина уже не могла. Таких евнухов часто приобретали для публичных домов, где их заставляли обучать девушек любовным играм.
Не уходил в забытье этот варварский обычай и в Средневековье. Очень часто оскоплением наказывали за изнасилование или прелюбодеяние. Во многих арабских странах в те времена за супружескую измену забивали камнями провинившуюся женщину, мужчина «подлежал лишению своего естества под ножом палача». Как писал Низами, «даже великий визирь не мог взять мужнюю жену под страхом быть битым палками по пяткам и лишению мужества».
Почему это наказание было так распространено, надо вспомнить, что большинство народов обожествляло мужской орган, знаки фаллоса, стоящего мужского члена, встречались по всему миру. Зачастую от сексуальной силы мужчины зависело и его общественное положение. Так, в ряде африканских стран, вождя племени убивали, когда он не мог удовлетворить определенное число женщин. Например, в Библии (во Второзаконии, если не ошибаюсь) говорилось «у кого раздавлены ятра или отрезан детородный член не может войти в Царство Божье». Даже в общении с Богом отказывалось тому, кто был оскоплен. Лишенный мужских частей становился как-бы изгоем, парией в обществе.
Когда в XIV веке состоялось так называемое дело «Нельской башни», обвиненные в совращении бургундских принцесс — жен принцев Франции, рыцари д’Онэ были приговорены к страшному наказанию — им перебили ноги и руки железным ломом, оскопили их и «палачи, рассчитанным одновременным движением, высоко подбросили в воздух то, что ввергло братьев д’Онэ в смертный грех», затем с них заживо содрали кожу и, наконец, обезглавили. Их тела обвязали под мышками веревкой и повесили на виселице, чтобы их расклевали птицы. Оскопление входило в дьявольски жестокую «квалифицированную казнь» в Англии.
Иногда оскопление применяли, как орудие варварской расправы — прославившаяся своей жестокостью и распутством меровингская королева Франции Фредегонда, если любовник не совсем удовлетворял ее приказывала вырвать ему половые органы. Не менее жестокая сестра турецкого султана Селима, Тейше, еще в XIX веке, заманивала к себе молодых красавцев, а после бурной ночи либо приказывала их утопить, либо «при помощи известной операции сделать так, чтобы Тейше осталась последней женщиной в их жизни». Те, кому повезло умереть не избегали этой позорной участи.
Во время печально известной Варфоломеевской ночи во Франции д’Обинье описывал, как толпы придворных дам «своими нежными ручками снимали с убитых мужчин одежду, дабы удостовериться, сколь велики их принадлежности». Эти, славящиеся своей порочностью, красавицы не удовлетворялись простым зрелищем, некоторые уродовали трупы, отрезая им мужские части. В Древней Ирландии описывалось, как после боя оскверняли трупы убитых врагов, отрезая причинные места мужчинам, трупы женщин (которые в этой стране сражались, как и у скифов, рядом в мужчинами в роли колесничьих или лучниц) насиловали, втыкали в их влагалища разные предметы. Даже в наше время и германские нацисты и их более восременные последователи не упускали случая засунуть в рот убитому его отрезанный член.
Кастрация мужчин была широко распространена в древности и в средние века для подготовки евнухов (хранителей гарема), а также у мальчиков-певцов для сохранения у них детского голоса (сопрано). Кастрация применялась как средство мщения и наказания пленных не только в древние и средние века, но и во время Великой Отечественной войны немецкими фашистами.
Некоторый интерес представляет собой эта операция, производившаяся ранее с религиозной целью у скопцов. Так, среди жрецов финикийской богини Астарты (войны и половой любви) бытовал обычай самокастрации, такой же ритуал существовал в древнеегипетских мистериях оплодотворения Изиды. В России оскопление лиц обоего пола применялось приверженцами религиозной секты скопцов, появившейся еще в XVIII в. В первое время существования скопчества ими применялось так наз. «огненное крещение», заключавшееся в том, что адепту данной секты производилось удаление яичек с частью мошонки с помощью раскаленного железа. В дальнейшем для этой операции стали применять разного рода режущие инструменты, а раскаленное железо — лишь для остановки кровотечения. Эта операция удаления яичек, по скопческому учению, представляет собой «первое очищение» или «малую печать». «Большая», или «царская печать», представляет собой сочетание удаления яичек с отнятием полового члена. Операция эта обычно производится в сидячем положении оперируемого и после предварительной перевязки основания мошонки и полового члена. После этих операций остаются обширные и весьма характерные рубцы.
Что же происходит с человеком после подобного изувечивания?
Последствия, обусловленные кастрацией, в организме мужчины в большой мере зависят от возраста, в котором производилась данная операция. При кастрации в детском возрасте до полового созревания отмечается недостаточное развитие полового аппарата. Как показали вскрытия трупов евнухов, семенные пузырьки и предстательная железа у них атрофичны, половой член мал и недоразвит. Волосы на теле скудны, на конечностях и у заднего прохода отсутствуют. В подмышечных впадинах и на половых органах волосистость мало выражена. В области лобка волосы растут по женскому типу. На голове у кастратов волосы густые, и они почти не лысеют (на это указывал еще Аристотель). Лицо безбородое, на щеках и на верхней губе небольшой пушок; в пожилом возрасте на подбородке и на углах губ отмечается рост бороды, как у некоторых старых женщин. После кастрации, произведенной до полового созревания, происходит усиленный рост костей в длину в результате длительного сохранения зоны роста костей. Рост длинных трубчатых костей влечет за собой несоответствие между длиной конечностей и туловища. Поэтому среди кастратов (евнухоидов) довольно часто встречаются люди высокого роста. Череп кастратов мал, челюсти сильно развиты, надбровные дуги выпячены, корень носа запавший, выступ затылочной кости сглажен. Таз вследствие роста костей широкий. Голос высокий, к старости — более низкий. Гортань останавливается в своем развитии, выступ ее (адамово яблоко) сглажен, так что кадык похож на женский. Выражение лица обычно постоянно усталое, безразличное, темперамент очень спокойный и вялый (может быть этим была обусловлена кастрация строптивых рабов). Если кастрация была проведена в зрелом возрасте, то половое влечение сохраняется в течение длительного времени, часто сохраняется даже способность к половому акту (тут работают гормоны желез, расположенных внутри тела).
Рисунок их арабской миниатюры — трое евнухов несут сундук (обратите внимание на их женоподобные фигуры).
Внешне оскопленные мужчины бывают двух видов: 1 —высокие, худощавые, с резкой диспропорцией тела в результате удлинения конечностей; походка качающаяся, движения медленные, избыточное отложение жира на лобке, животе и бедрах, такое бывает обычно при кастрации детей; 2 —ожиревшие, когда оскапливают взрослого мужчину, жир в больших количествах откладывается по женскому типу на бедрах, ягодицах, груди, животе, на лобке и веках. Эти отложения жира придают им женский облик.
Надо сказать, что и в наше время кастрацию используют, как средство принуждения и наказания. Когда международный трибунал в 1989 году расследовал преступления ЮАР в Намибии, ряд свидетелей показывали, «мы также часто кастрировали сторонников СВАПО, попавших в плен, если они отказывались перейти на нашу сторону». Кастрировали пленных и во время событий на территории бывшей Югославии. Очень часто угрозу кастрации, ее имитацию (надрезы на мужских органах) применяли во время допроса, как род пытки. Эта угроза очень сильно действует на мужчин, поскольку для большинства угроза превратить в бесполое существо страшнее смерти.
В ряде африканских стран применялось отрезание полового члена, так в преданиях марин-аним (Папуа Новая Гвинея), рассказывалось, что когда оскорбивший дочь одной из предводительниц другого племени (там не говорится, как именно, может быть он хотел принудить девчонку к любви?) Бамаран, попал в плен, мать острым листом отрезала ему член и бросила его в реку. Такое наказание хотя и не уродовала несчастного, как оскопление, но лишало его всякой возможности интимных контактов.
Применительно к женщинам использовалось несколько другое наказание. Поскольку ее половые железы находятся в брюшной полости, то любая попытка вырвать их кончалась смертью приговоренной.
Конечно, и в те времена случались моменты, когда палачам было наплевать на то, что случится с пленницей после экзекуции. Бытовали казни, когда подвешенной либо распятой жертве вырывали матку, нередко проткнув ее крюком и подвесив груз. Известны примеры, когда те же монгольские или китайские солдаты вспарывали женщине живот и вырывали матку, «чтобы не могла вынашивать в чреве будущих врагов». Но все это было гораздо реже.
Обычно, наказывая женщин, прибегали к выжиганию (огнем или раскаленным железом, кипящей водой или маслом) или отрезанию ее наружных половых органов — клитора и внутренних половых губ, чтобы лишить осужденную способности получать сексуальное удовлетворение. Иногда дополнительно удаляли соски.
Бывали случаи, когда во время пытки женщину подвешивали над котлом с кипящей водой или маслом, так чтобы при опускании одними из первых были бы сожжены ее интимные части и проводили допрос, угрожая изуродовать несчастную.
В большинстве источников не говорится за что женщин подвергали подобному истязанию. Обычно это были жены, подруги или родственницы вражеских предводителей, руководительницы восстаний, либо просто несчастные, как-то сильно досадившие сильным мира сего. Попытка реконструировать подобную процедуру дана в рассказе.
Ситуация резко изменилась с открытием рентгеновских лучей, губительно действовавшей на яичники и яички. Сначала в 20-х годах рентгеновскими лучами стерилизовали закоренелых преступников и преступниц в ряде американских штатов. Затем в годы Второй мировой войны, германские нацисты тысячами подставляли под рентгеновские установки женщин и мужчин «неполноценных» народов, выжигая их половые железы. Говоря об этом наказании, следует рассказать о стерилизации.
Так как рентген фактически является лучевой кастрацией со всеми ее последствиями, сейчас стерилизацию применяют только хирургическую, зачастую при помощи лапароскопов и другой современной аппаратуры. К сожалению, мудрецы, пытающиеся использовать ее в полтических целях не перевелись, так она широко применяется китайским правительством в борьбе с женским движением Тибета и в ряде других стран. Так как для основной части женщин материнство является неотъемлемой частью семейного счастья, эта угроза разрушительно действует на психику жертв подобных репрессий…
Как мы отметили в предыдущей статье цикла, в германских и австрийских лагерях для военнопленных к русским воинам применялись пытки. И нередко изозщренные.
Так, один из солдат, оказавшихся в лагере Саган, отмечал, что виновных в нарушении дисциплины наказывали, привязывая их к столбу, покрытому колючей проволокой. Уже через час наказанный не мог держаться на ногах, повисал на веревках, и колючки проволоки впивались ему в тело.
Пытки применялись за самые незначительные проступки, а часто и вообще без каких-либо оснований. Пленных на продолжительный срок лишали горячей пищи, оставляя на воде и хлебе; по несколько часов подряд заставляли стоять с руками, поднятыми вверх (причем в каждую руку вкладывалось по 4 — 5 кирпичей); людей ставили на битый кирпич голыми коленями, заставляли бесцельно (до полного истощения сил) перемещать тяжести, но любимым и наиболее часто применяемым являлось наказание, напоминающее средневековую пытку.
Оно именовалось подвешиванием.
Человека проволокой или веревками привязывали к столбу, вбитому в землю — так высоко, что ноги еле касались земли. А затем подвешенного оставляли на 2 – 4 часа. Уже минут через 20 — 25 кровь у подвешенного приливала к голове, и начиналось обильное кровотечение – из рта, носа и ушей. В итоге пленный ослабевал, теряя сознание, и повисал на удерживающих его проволоках и веревках.
Пленные, испытавшие эту пытку, характеризовали ее как ужасную: проволока и веревка впивались в тело, принося невыносимые страдания, а после освобождения от столба, человек долго не мог прийти в себя. Болело все тело, а наступившая общая слабость лишала способности передвигаться.
Оставшись без патронов, рядовой 21-го Сибирского стрелкового полка 6-й Сибирской стрелковой дивизии А. И. Селивоненко попал в плен 11 ноября 1914 г., когда его дивизия была окружена под Брезинами — германскими войсками, в свою очередь выходящими из окружения («слоеный пирог»). Он прошел лагеря Геттинген и Ван, а затем оказался на снарядном заводе в Аахене. Узнав, что на заводе изготавливаются снаряды, пленные отказались работать. За отказ работать их не только били (прикладами, палками и резиновыми жгутами), но и истязали. В том числе: подвешивали к столбам, сажали в холодную воду, натирали жесткой щеткой с песком, сажали в подвалы и лишали пищи в течение 2 — 3 суток. Как отмечал А. Селивоненко, германские солдаты любили и без причин избивать русских пленных – а однажды было убито 5 русских солдат и еще один исколот штыками.
Ефрейтор И. Я. Булгаков и рядовой А. Б. Алифанов также отмечали привязывание к столбу. Первый писал: «Нас привязывали веревками к столбам, обмотанным проволокой; проволока врезалась в тело; били палками до потери сознания. Таким истязаниям подвергся я сам лично и многие другие русские военнопленные». Второй вспоминал: «Один оренбургский казак по фамилии Клюшин отказался участвовать в партии, которая отправлялась австрийцами рыть окопы на фронт. Клюшин заявил, что рыть окопы против России он не может. Никакие уговоры и угрозы на Клюшина не подействовали. Тогда, по приказанию неприятельского офицера, Клюшину связали на спине руки веревкой и повесили на столб в виде креста. По столбу этого креста тело Клюшина спускалось, а руки, связанные и обхватывавшие сзади спины столб, выше поперечной перекладины, не пускали тело опуститься до земли, и ноги нехватали до земли на четверть. В таком положении держали по два часа в сутки в течение 10 дней. Клюшин страшно страдал от этой пытки, но рыть окопы против России все-таки не соглашался. Когда, после десятого подвешивания, Клюшина, измученного, сняли с креста, и он, обессиленный, упал на землю, то его спросили, согласится ли он теперь рыть окопы. Клюшин ответил: «Хоть убейте меня, помру, но рыть окопы против своих не пойду». Австрийские солдаты в присутствии фельдфебеля начали бить Клюшина прикладами и палками. После избиения у него руки и спина были черные, он был чуть живым, но решения своего не изменил».
Бомбардир С. К. Рынгач вспоминал, как в январе 1916 г. он был наказан с помощью подвешивания. Веревкой толщиной в палец его зацепили за руки и повели к столбу, закопанному возле лагеря. Около столба на земле лежали три кирпича, на которые бомбардиру было велено встать. Когда он встал на кирпичи, прислонившись к столбу, был привязан веревкой к последнему — начиная с ног и заканчивая около шеи. Окончив привязку, немец оттолкнул кирпичи — и пленный повис. Он вспоминал: «Мне сделалось плохо — тяжело было дышать. Таким путем я висел приблизительно около двух часов. Около меня был часовой-поляк, который спросил меня, за что меня повесили. Я понимаю по-польски и ответил ему. Когда мне сделалось дурно и появилась рвота, то часовой, пощупав мой пульс, заплакал и пошел дать знать дежурному врачу-немцу. Явился врач, пощупал мой пульс, велел отвязать, и я упал на землю без сознания».
Рядовой М. И. Проскуряков, узник австрийского лагеря Эстергом, вспоминал: «Провинившихся привязывали к столбу и подтягивали через кольцо, ввинченное наверху столба так высоко, что ноги едва касались земли. В таком положении подвешенный должен был оставаться 2 часа. Вскоре у подвешенного сильно синело лицо, из носа и рта показывалась кровь, и он лишался сознания. Тогда подвешенного отвязывали, обливали водой и когда он приходил в сознание — снова подвешивали. Бывали случаи, что наказываемого по нескольку раз отвязывали и вновь подвешивали. После этого наказания пленный несколько дней еле ходил, а руки так вспухали, что он не мог взять даже миски с супом. Было еще наказание в лагере — это заковывание. Правую руку сковывали с левой ногой, под коленом и под рукой пропускали палку. В таком, совершенно согнутом состоянии, оставляли сидеть 2 часа. Кроме того, в лагере сажали в карцер на срок от одного до 27 дней. За это время давали горячую пищу лишь один раз в трое суток, а в остальное время был только хлеб и вода. В карцере было ввинчено в стену кольцо, к которому привязывали пленного со связанными назад руками. Высота, на которой привинчено было кольцо, была такая, что человеку можно было сидеть только на полусогнутых коленках и ни подняться выше, ни опуститься на землю было невозможно. Ноги от такого двухчасового сидения совершенно затекали и когда наказанного отвязывали, он не мог в течение нескольких часов подняться и встать на ноги».
Рядовой А. А. Хотимов отмечал: «провинившегося привязывали проволокой к столбу так, что он ногами не касался земли. В таком положении многие умирали тут же на столбе. Бывало и так, что провинившегося заставляли держать по кирпичине в продолжение двух часов в вытянутых вперед руках на уровне плеч. Этого наказания никто не выдерживал, за что пленных жестоко наказывали прикладами или палками».
Другим излюбленным занятием лагерной охраны была травля пленных собаками.
Так, подпрапорщик Е. С. Надсадин, раненый в голову и попавший в плен 2 ноября 1914 г., оказался в лагере в г. Альтдамме. По его словам, у немцев были особые дрессированные собаки — которых по утрам впускали в бараки, и они рвали русских военнопленных, не желавших идти на работы.
Врач подвижного госпиталя отмечал, что в лагере в Бурге пленные «постоянно получают удары палками, за малейшую провинность их привязывают к столбу на несколько часов для потехи немецкого караула или сплошь и рядом травят собаками».
Другой очевидец вспоминал: «Немецкие офицеры доставляли себе удовольствие травить собак на пленных (лагерь Штаргард). Иногда эти офицеры приходили в лагерь с барышнями, и тогда уже всегда для потехи вызывались собаки и их натравливали на пленных; собаки бросались на пленных, рвали одежду и кусали до крови, а офицеры и барышни хохотали. Этим же барышням показывали наших пленных, выводя их полуголыми из бараков на мороз. Зрители хохотали и называли наших пленных нищими и оборванцами. Поневоле будешь оборванцем, когда немцы отбирали у наших пленных все и оставляли им лишь рваное платье и сапоги».
Одной из разновидностей пыток была т. н. «Плаха». Рядовой Н. А. Кубаев, попавший в плен 2 декабря 1914 г. у г. Сохачева, характеризует ее следующим образом, говоря и о других разновидностях экзекуций: «Часто часовые били нас без всякого повода. Мы всегда голодали, но если пленный прятал одну-две картофелины, его наказывали «плахой», т. е. ставили возле часового и заставляли держать на одном плече без перемены длинное бревно в 2 1/2 пуда. Потом «плаху» заменили другим наказанием: подвешиванием при помощи колец на проволочных заграждениях. Еще применяли такие наказания: заставляли бегать по два часа или ставили на колени. Но часовые и без назначенного наказания сами с нами расправлялись. Так, перед пасхой в 1915 году часовой застрелил одного пленного за то, что он взял картофелину из вагонетки. Еще раньше был такой случай: немцы привезли в лагерь солому для подстилки, мы разобрали один воз, но видим, что мало, и хотели разбирать другой воз. В это время немецкий караул открыл по нас огонь и больше 10 человек пленных были убиты».
Следующим вариантом экзекуции был т. н. «Гроб».
Старший унтер-офицер Я. М. Ерыгин вспоминал: «В лагере для военнопленных было еще одно наказание: в Донасердагеле наказываемого раздевали догола и клали в гроб, обитый жестью, запирали крышкой и в таком положении почти без воздуха держали 2 часа. Многие оказывались без сознания при этой пытке. Применялось еще и такое наказание: пленного заковывали на два часа в сидячем положении, сковав цепью правую руку с левой ногой, били палками, прикладами».
Старший унтер-офицер А. Чумаков, побывавший в лагере в Линце, тоже знал про «Гроб»: «Наказывали из-за всяких пустяков палками, подвешиванием к столбу и, кроме того, помещением на два часа в деревянный узкий гроб, в крышке которого имелось несколько небольших дырочек. Наказываемого клали в гроб голым, причем вследствие тесноты гроба нельзя было в нем повернуться».
Практиковалось помещение в карцер.
Доброволец Г. Я. Мерзляков, оказавшийся в лагере Иозефштадт, вспоминал: «немцы применяли такое наказание: пленного закрывали в сарай, пол которого был усыпая колотым углем. На этот уголь сажали человека, а руки его привязывали к скобам, прикрепленным к стене. Встать было невозможно и приходилось продолжительное время сидеть на острых гранях».
Рядовой С. X. Аксенов также отмечал случаи, когда обессилевший от голода русский пленный падал за работой – и тогда его начинали бить или, в виде наказания, запирали на 2 — 3 дня в маленькую комнату, пол которой был посыпан битым каменным углем. При этом запертого раздевали почти догола, оставляя его в одной рубашке. Есть ему в это время не давали.
Ефрейтор П. С. Помогаев вспоминая лагерь Самория, отмечал, что за ослушание, грубое обращение с австрийцами или отказ от работы, полагалась порка розгами, подвешивание вниз головой и (в качестве более тяжелого наказания) — арест в особом помещении, под полом которого был ледник: «Пол пробуравлен, дабы было холоднее. Ни сесть, ни лечь нельзя, ибо, помимо холода, пол был снабжен еще острыми гвоздями».
Другой пленный вспоминал, что одним из способов наказания было следующее: провинившегося в одном белье привязывали к столбу веревками и оставляли так не меньше двух часов, а иногда держали и шесть часов. Посаженных в карцер держали по 7 дней и ничего кроме хлеба не давали. Один солдат-грузин за попытку бежать был посажен на цепь и 2 недели сидел в собачьей конуре, где нельзя было ни встать, ни лечь. Каждый вновь занимавший пост часовой за цепь вытягивал пленного из будки и затем, нанеся ему несколько ударов, вновь загонял в будку.
В лагере Брикс в качестве станка для пытки неоднократно применялся т. н. «культурбанк». Он представлял собой широкую доску длиной в человеческий рост, с поперечными досками на концах. В поперечных досках были сделаны отверстия: в передней три — для головы и рук и в задней – две, для ног. Положенный на такую доску пленный лишался возможности сделать какое-либо движение. В это время ему наносили розгами от 15 до 20 ударов.
Младший унтер-офицер Ф. А. Овчинников сообщал о том, что когда он отказался от работы, то немцы, предварительно жестоко избив пленного, поставили его в наказание в накаленную печь — предназначенную для обжигания сырых земляных форм. Пленный вспоминал, что у него начали тлеть волосы на голове, а также на руках — когда он пытался закрыть лицо. Простояв около десяти минут, он упал. Когда почерневшего и потерявшего сознание Овчинникова извлекли из печи, подобной же экзекуции подвергли еще двоих солдат. 6 человек пленных стали свидетелями данного факта.
Так относили представители «культурной» нации к солдатам и офицерам противника, в силу превратностей войны оказавшихся в их руках. Но, пытаясь унизить и искалечить военнослужащих противника, австро-германская военщина калечила себя – в моральном и человеческом плане.
Даже краткий обзор того, что творили оккупанты на земле Российской империи (как и на оккупированных территориях других государств), в полной мере позволяет ответить на вопрос – что ждало порабощенные народы в случае победы палачей Кайзера.
Читайте также: