Связал сестре руки

Обновлено: 28.03.2024

Улыбаясь, тот подходил, держа в руках раскаленное добела клеймо. Рисунок представлял собой полумесяц, между рогами которого была выведена какая-то арабская буква.

— Видишь, это моя монограмма! Ее ты будешь носить до конца своей жизни! Давай!

Стиснув зубы и закрыв глаза, Элен ждала неизгладимого укуса раскаленного железа. И он наступил, ЭТОТ укус! Боль была такая, что у девушки перехватило дыхание! Раздалось шипение. Это шипел металл, остывая в НЕЙ! Непреодолимая сила разжала ее челюсти и исторгла жуткий вопль:

— О-о-о-о-о. А-а-а-а-а-а-а!! Госпо-о-о-о-о-ди. Н-е-е-е-е-т.

Клеймо отдернули. В лицо и на лобок плеснули ледяной воды. Однако несчастная девушка продолжала кричать. Подойдя к ней поближе, Саид резко ударил под ребра. Крик Элен захлебнулся, подняв голову, она обвела мучителей затуманенным взглядом.

— Прекрасно, Саид, теперь ошейники.

Элен почувствовала, как ее голову рывком поняли за волосы, шею охватило что-то холодное и тяжелое. Щелкнул запираемый замок, и гордая английская леди превратилась в рабыню Абдарахмана бен Юсуфа! От понимания этого Элен глухо застонала сквозь зубы. Очень болело клеймо, впечатление было, что там содрали кожу. Массивные, в полтора дюйма кольца оттягивали соски. Под ухом раздался вкрадчивый голос Юсуфа:

— Ну что, христианская собака, теперь ты поняла КТО ты? Отвечай, сука.

— Я… я рабыня… хозяин.

— Ты МОЯ ничтожная рабыня для моих сексуальных извращений! Повтори!

— Я… ваша ничтожная рабыня, хозяин. Я… — из горла Элен вырвались отчаянные рыдания. — Я ваша рабыня для извращений.

— Хорошо! Теперь ты это поняла. Запомни, Англия и Лондон для тебя больше не существуют! Никто, повторяю, никто тебе не поможет! Поняла, рабыня?!

— Отлично! Саид, развяжи ее.

Как только Саид развязал веревки, Элен со стоном рухнула ничком. Руки отказывали повиноваться, плечи нестерпимо болели. Прижав воспаленные соски к холодному полу, она чувствовала, как уменьшается боль от проколов. Рядом слышался голос Юсуфа, задававшего те же вопросы Эмили. Потом послышался глухой удар, что означало, что старшая сестра признала себя рабыней. Однако долго понежиться ей не дали:

— Встать, рабыни! Саид, свяжи их, пусть пару дней побудут здесь, в клетках! Так, сегодня понедельник, приведешь их в четверг. Перед этим вымоешь сучек. Пока, красавицы, — с этими словами Абдарахман бен Юсуф покинул каземат.

— Эх, жаль, вы девственницы, — сокрушенно покачал головой Саид. — А то развлеклись бы!

Крепко связав запястья девушек, он подвел сестер к маленьким, полтора на полтора метра клеткам из толстых железных прутьев. Войти в клетку можно было, только встав на колени. С трудом, мешали связанные руки, Элен заползла в клетку. Глотая слезы, она наблюдала, как Саид пинками затолкал в соседнюю клетку Эмили и запер ее на висячий замок.

«Вот и все! Господи, за что это нам. Что с нами происходит? Ведь это Я, дочь английского аристократа, признала себя… и КЕМ? РАБЫНЕЙ! Я — рабыня. Посмотрел бы сейчас Джеймс на меня! Голая, с кольцами в сосках, с клеймом на теле и в ошейнике… Надо было соглашаться на его предложение… Дура я, дура! Что теперь с нами будет? Юсуф сказал, что мы предназначены для секса… Господи, помоги нам!»

По мозаичному полу прекрасного дворца быстрым шагом шел высокий, плотного телосложения человек в традиционной мавританской одежде. Густая, черная борода, пронзительный взгляд и властные манеры. Главный дворцовый распорядитель — это вам не просто так! Это фигура!

Звали этого человека Бен-Хассам. По своей жестокости он уступал только своему повелителю — Бен Юсуфу. Все служанки и дворцовые рабыни не раз испытывали на своей шкуре, причем в прямом смысле этого слова, необузданный нрав Бен-Хассама. Редкий день обходился без жестокой порки или еще более жестоких наказаний. К услугам Хассама было несколько палачей — негров племени короманти. Особенно выделялся Абдалла — огромный негр, чудовищной силы. Хотя палачи тоже были рабами, но природная свирепость вкупе с неслыханной жестокостью и вседозволенностью, делали из них жуткое орудие страха для остальных невольников и невольниц.

Кстати невольников-мужчин во дворце практически не было. Все работы по хозяйству выполнялись чернокожими рабынями. На всех рабынях были железные ошейники, а у некоторых, наиболее строптивых, или провинившихся, кольца в носах. Одеты девушки были в короткие, полосатые туники. Все слуги, включая рабов-палачей, имели право в любой момент удовлетворить свою похоть с этими рабынями. Малейшая провинность девушек вела к жестокому наказанию плетьми, а за крупные проступки рабынь, как правило, подвергали мучительной казни.

Между двумя спортсменками случилась красивая лесбийская порнуха

Между двумя спортсменками случилась красивая лесбийская порнуха


32:33


12 472

Женушка трахается с двумя любовниками, когда узнает об измене мужа и снимает домашнее порно

Женушка трахается с двумя любовниками, когда узнает об измене мужа и снимает домашнее порно


21:06


51 054

Пьяную подругу практически спящую сожитель поимел в две дырочки

Пьяную подругу практически спящую сожитель поимел в две дырочки


20:48


57 288

Две молодые красотки балуются лесбийским порно и трахают себя большим резиновым страпоном

Две молодые красотки балуются лесбийским порно и трахают себя большим резиновым страпоном


32:49


25 957

Жестко была выебана в жопу здоровым негром когда согласилась на грубое порно

Жестко была выебана в жопу здоровым негром когда согласилась на грубое порно


36:28


21 771

Только украинские девушки могут так нежно и красиво трахаться

Только украинские девушки могут так нежно и красиво трахаться


17:08


16 318

Трахал ли этот парень ранее свою сестру? Скорее всего, что да трахал. Потому что когда видишь как он связывает ей руки и грубо имеет милашку в рот и в киску во благо своего удовольствия, то понимаешь, что секс у них уже явно не впервые.

Эта повесть, наверное, никогда не будет окончена (или будет, но очень нескоро). У неё даже названия нет (в Сети она известна как "День Первый", "Лика" или "Лика в неволе"). Мы начинали её писать вдвоём, и сперва бОльшую часть работы делал мой друг Voron, вдохновляясь "Историей О". Но постепенно я тоже втянулась в процесс, а друг наоборот, слегка к нему охладел. Начиная со второй половины, над текстом работала уже я, к тому же, серьёзно переписала первые главы - всё-таки, там было многое написано с позиции парня, а совсем не так, как это видит (или видела бы) девушка. Друг не возражал, и уже я выкладывала по главке то тут, то там, из-за чего возникала путаница. Наконец я решила выложить всё это тут, на "прозе", вслед за моими переводами.
Читайте и не обессудьте, если что: помните, что никто вас ЭТО читать не заставлял :)
Искренне ваша,
(Та самая) Танука

Кто предположит что Лика пленница, тот заблуждается - ничего подобного.
Наоборот, только в цепях она обретёт истинную раскованность и право свободного наслаждения.
В подобных играх есть правила и среди них одно немаловажное: нижняя должна наслаждаться игрой и если верхний даёт ей это наслаждение - он Мастер, мастер своего дела.

Из классиков жанра рекомендую Джона Нормана с его "горианскими" историями.

Читала Нормана. Много шелухи, и все романы похожи друг на друга. Но в БДСМ знает толк. Ой, знает. Ага :)
У первой части есть соавтор. Но он сказал, что это больше моя вещь, чем его.

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2022. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. 18+

Да, не сегодня. За это он был ей благодарен.

— В таком случае, пойдем.

С коротким поклоном он открыл перед ней двери своей комнаты. Она переступила порог, впервые в качестве жены. Не сдержавшись, сцепила руки перед собой в замок, но тут же опомнилась и опустила их вдоль тела. Глаза ее по привычке уперлись в ковер.

Граф закрыл за собой двери. При виде несчастной, напряженной жены, в нем поднялись все его темные страсти, но он умел держать их в узде и выпускать на свободу постепенно. И потому он не стал подходить к ней. Вместо этого сначала налил себе вина. С бокалом в руке подошел к Джоанне. Невинная невеста, да и только. Он усмехнулся, смочил палец в вине и этим пальцем не спеша провел по ее верхней губе. Джоанна тяжело сглотнула.

— Посмотри на меня, — приказал он. Она подняла на него свои тревожные глаза. Он снова смочил палец в вине и провел по ее второй губе. Теперь ее рот был расслаблен, а губы мягкими. Он не стал сдерживать свое желание поцеловать эти губы. Возможно, впредь ему придется сдерживать множество своих желаний, но к чему избегать поцелуев? Да, они свидетельствуют о некоторой нежности, о близости, но он не боялся этого. В одной руке у него был бокал, другую он положил на талию Джоанны, не для того, чтобы прижать женщину к себе и вовсе не для того, чтобы помешать ей вырваться, если вдруг она захочет этого, а для того, чтобы почувствовать ее настроение.

Ее губы отвечали на его поцелуи, а напряжение уходило из ее тела. Довольный результатом, он отстранился и несколько холодно улыбнулся. До сих пор у него не было никаких планов на брачную ночь, но во время поцелуя множество разных видений заполонили его мозг, и некоторые из них он собирался воплотить в жизнь в эту ночь.

Он помог ей снять конструкцию.

— Руки за спину, — шепотом приказал он, проведя указательным пальцем по ее щеке.

Он достал из ящика давно припасенные черные ленты. Одной из них связал ее запястья за спиной. Другой закрыл ей глаза. Третью обвил вокруг ее шеи, благоразумно оставляя припуск, и спустил за спиной к запястьям. Контраст белоснежного подвенечного наряда и черных лент был совершенен.

Джоанна поначалу испугалась, когда он завязал ей глаза, потому что ей не нравилось находиться в неведении относительно его чувств и намерений, но он сделал это не очень тщательно, так что осталась небольшая щель, в которую она могла подглядывать. В эту щель Джоанна могла разве что следить за его передвижениями по комнате, что, впрочем, не давало ей никаких преимуществ, ведь она не собиралась убегать от него. И все равно так ей было намного спокойней.

Она увидела, что его ноги двинулись по направлению к креслу, потом услышала, как он садится.

— Подойди ко мне. Достаточно. Встань на колени. Голову опусти на пол.

В этот раз он остановил Джоанну, прежде чем она встала между его ног. Она устроилась на полу так, как он сказал, старательно прогнувшись в спине. В этой позе, она знала, главной была попка. Эта поза, впрочем, давала ей одно преимущество: повернув голову, теперь через щель в своей повязке она могла видеть его лицо.

Повисло минутное молчание, но Джоанна не беспокоилась по этому поводу. Она знала, что граф наслаждался зрелищем.

Он потянулся, схватил ее юбки и откинул их на спину Джоанны, чтобы открыть для себя более интимный вид. Под платьем оказались только чулки, без всяких панталон. Он усмехнулся.

Джоанна не поняла, остался он доволен или нет.

— Ты весь день проходила в таком виде?

— Нет, милорд. Я сняла панталоны в последний раз, когда была в дамской комнате.

— И никто ничего не заметил?

— Надеюсь на это, милорд.

— Я не заметил, даже когда освобождал тебя от этого сооружения, — он кивнул в сторону кринолина.

Джоанна не знала, намеренно он успокоил ее или случайно, но его слова разрешили по крайней мере одно из сомнений в ее душе.

— Раздвинь ноги пошире, — услышала она и неторопливо выполнила указание. Стоило Джоанне пошевелиться, лента, накинутая на шею, натянулась, напоминая о своем присутствии. Она перевела дыхание. Граф ногой приподнял ее руки у нее за спиной, заставляя Джоанну прогнуться еще сильнее. Она не поняла, зачем он это сделал. С одной стороны, возможно, чтобы усилить ее неудобное положение. С другой стороны, так лента на шее меньше натягивалась и даже провисала.

Его нога переместилась на ее попку. Она почувствовала, как граф гладит ее ногой, и подумала, что должна была при этом почувствовать унижение, но ничего подобного не произошло.

— Повернись ко мне, — приказал он. Не поднимаясь с пола, Джоанна неловко развернулась. Раньше она стояла к нему боком, теперь вынуждена была повернутсья задом.

Его ладони легли на ее обнаженную плоть. Кажется, такая поза была любимой у ее нового мужа: чаще всего он играл с ней и брал ее именно так, сзади. В общем, ничего страшного.

Почувствовав ставшие уже привычными прикосновения его пальцев, Джоанна окончательно расслабилась. Да, сегодня он играл с ней чуть дольше обычного и к тому же завязал ей глаза, но так и не сделал ничего по-настоящему ужасного. Стоило ли бояться?

Через некоторое время он принялся не спеша освобождать ее от лент. Снимая повязку с ее глаз, он приподнял ее подбородок и внимательно посмотрел в ее глаза, пытаясь оценить ее реакцию на сегодняшнюю ночь. Джоанна часто моргала, не улыбалась, и он так и не смог понять, о чем она думает.

— Благодарю вас, милорд, — на всякий случай произнесла Джоанна, не поняв, чего он ждет от нее. Он криво усмехнулся, и Джоанна поняла, что не угадала. Но он тут же поцеловал ее в губы, медленно и со вкусом, не дав ей времени подумать о своей ошибке. После этого поцелуя ей захотелось повторить свои слова, теперь уже искренне, но она не посмела. Облизнула губы и промолчала. Граф, впрочем, прочитал ответ в ее глазах.

Он принялся раздевать ее, пользуясь каждым удобным случаем, чтобы как следует рассмотреть и потрогать то, что открывалось ему. Джоанна не смущаясь, спокойно, поворачивалась, поднимала руки и ноги, не пытясь помешать ему. Раздев ее догола, он с сожалением провел пальцем по ее обнаженной спине.

— Где твоя ночная рубашка?

— Надень ее и возвращайся ко мне.

Через десять минут, поспешно приготовившись ко сну, она вернулась в его покои. Ее муж находился в постели, задумчиво глядел в потолок. Джоанна остановилась на пороге, он повернул голову в ее сторону.

— Иди сюда, — позвал он. Джоанна забралась в кровать с другой стороны и легла под одеяло, устроившись на расстоянии от него, уложив руки поверх одеяла, словно бесчувственная кукла. Граф усмехнулся, перекатился к ней и поцеловал ее в губы. Потом посмотрел ей в глаза. — Ты не возражаешь против того, чтобы спать со мной?

Он едва заметно поморщился и ничего не сказал, кроме «хорошо», но она поняла, в чем ее ошибка, и дала себе зарок в следующий раз в подобной ситуации назвать его не милордом. Но… по имени? Нет, это немыслимо. Гримстон? Нелепо. И что остается? Милый? Любимый? Нет, нет, нет…

Оказалось, что засыпать вдвоем очень просто и даже приятно.

Разбудило графа жалобное поскуливание. Спросонья он подумал было, что дети притащили в дом щенка, который позже убежал от них и потерялся. Открыв глаза, он понял, что за окном еще ночь и что звук доносится с кровати. Когда же поскуливание повторилось, он окончательно осознал, что исходит оно от женщины, лежащей рядом с ним в кровати.

Он склонился над ней.

Она только еще больше свернулась клубочком, обхватив себя руками и снова жалобно заскулила. Он подумал, что, возможно, ночью как-то умудрился обидеть ее во сне. Он никогда не видел ее такой жалкой.

— Джоанна… — он осторожно коснулся ее плеча. Она вскрикнула в полный голос, дернулась, как от удара, и села на постели, тяжело дыша.

— Джоанна… — снова позвал он. Она огляделась.

— О-о-о… — тихонько выдохнула она, и с этим звуком из нее будто разом ушел весь воздух. Итак, это не из-за него, ибо осознав, кто находится рядом с ней, она расслабилась. — П-простите, пожалуйста. Я… я, наверное, разбудила вас.

Но в тот раз моя болезнь изменила все мамины планы. О поездке в деревню к своим родителям, маме пришлось забыть, и Новый год мы остались встречать дома. После того как пробили куранты и Новый год наступил, к нам в гости пришли мамины подружки. Как обычно это бывает, все много ели, много пили, танцевали, пели песни и, в конце концов, сорвавшись с места забрав моих родителей, вместе с сестрой, ушли гулять на улицу, меня, так как я болел, с собой не взяли, оставили дома. Оставшись один, я сначала смотрел телевизор, потом слонялся по квартире, неожиданно я увидел на кровати своей сестры платье, это было платье, которое должна была надеть на Новый год Маша, ее об этом просила мама, но она не послушалась ее и надела свой обычный наряд, джинсы с футболкой. Я долго смотрел на это платье, ходил вокруг и около, но никак не мог решиться, на, то что бы воплотить свою мечту в реальность. С одной стороны я очень хотел примерить платье сестры, но с другой стороны боялся, что в самый неподходящий момент могут вернуться родители.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Это звонила мама, она сказала, чтобы я не скучал без них и ложился спать, так как они, скорее всего, задержатся в гостях у ее подруги до утра. Положив трубку телефона, я понял, что преград для осуществления моей мечты больше нет. Надо действовать, — или сейчас или никогда, — сказал я сам себе, и тут же побежал к кровати, на которой лежало Машино платье. Больше ни о чем, не раздумывая, скинул с себя всю одежду, и, схватив платье начал лихорадочно надевать его на себя. Как только оно оказалось на мне, я бросился в прихожую, там у нас висело огромное зеркало во всю стену, мне не терпелось увидеть себя в полный рост.

Если честно, то я ни о чем не думал, когда решил примерить платье сестры. Мне просто хотелось, чтобы платье как можно быстрее оказалось на мне. У меня не было ни какого плана, просто мне казалось, что как только я его надену то сразу же стану похож на сестру, но взглянув на свое отражение, я понял, что это не так.

— Дурень, сказал я сам себе, платье не надевают на голое тело. Сначала надо надеть трусики, колготки, а потом уже можно и платье надеть.

Пришлось возвращаться в комнату и начинать все сначала. Покопавшись в шкафу, я нашел все необходимое и принялся не спеша, облачаться в Машкины одежки.

С каждой надетой вещью я чувствовал себя более уверенно. В конце концов, надев на себя Машино платье, я снова подошел к зеркалу.

— Теперь совсем другое дело, — подумал я, глядя на свое отражение в зеркале.

Вместо неуклюжего парня на меня смотрела хорошенькая девочка очень похожая на мою сестру. Я с удивлением отметил, что мы с сестрой очень похожи, — надо же, похожи как две капли воды, совсем не отличишь.

Мои размышления прервал звонок в дверь. От неожиданности я совсем растерялся и если честно испугался. Стоял в комнате и боялся пошевелиться. Звонок раздался еще раз.

— Все надо идти открывать, — подумал я, — раз поймали, значит, тому так и быть.

Я медленно, ноги не хотели слушаться, поплелся открывать дверь. Зажмурившись, трясущимися руками я нехотя открыл дверь.

— Машка ты чего не открываешь, — на пороге стояли два парня из нашего класса, — пошли с нами Иванов сейчас будет ракету запускать.

— Какую ракету? — Ничего не понимая, спросил я.

— Как какую ракету, ты что забыла? Мы ее сами собирали.

Единственное что я понял, это то, что меня приняли за мою сестру и мне пока ничего страшного не грозит.

— Ребята заходите, я сейчас только оденусь.

Ребята их было двое, нехотя зашли в квартиру, — только ты давай быстрее, а то ракету без нас запустят.

— Я мигом, — крикнул я им, убегая в комнату, что бы немного придти в себя.

Закрыв за собой дверь, я прислонился спиной к двери и замер на секунду. Мое дыхание участилось, я еле, еле, сдерживал его. Отдышавшись немного я, открыв дверь, вышел из комнаты.

— Маш, а ты чего так вырядилась?

— Что значит вырядилась?

— Ну, в платье оделась.

— Так сегодня новый год

— Как что? Вы что ничего не понимаете? Новый год праздник, все нарядные ходят.

Читайте также: