Иду и думаю о разном плету на гроб себе венок

Обновлено: 24.04.2024

Иду - и думаю о разном,
Плету на гроб себе венок,
И в этом мире безобразном
Благообразно одинок.

Но слышу вдруг: война, идея,
Последний бой, двадцатый век.
И вспоминаю , холодея,
Что я уже не человек,

И судорога идиота,
Природой созданная зря -
"Урра!" - из пасти патриота,
"Долой!" - из глотки бунтаря.

Отчаянье я превратил в игру -
О чем вздыхать и плакать, в самом деле?
Ну не забавно ли, что я умру
Не позже чем на будущей неделе?

Умру, - хотя ещё прожить я мог
Лет десять иль, пожалуй, двадцать.

Никто не пожалел. И не помог.
И вот приходится смываться.

Другие статьи в литературном дневнике:

31.10.2018. Анка, каппелевцы и Чапай
29.10.2018. Земфира. почему бы нет.
25.10.2018. Берлин - июль 1945
24.10.2018. Берлин - 1900г. в цвете
06.10.2018. Иванов Георгий Владимирович 1894-1958

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Здесь собраны все стихи замечательного русского поэта Георгия Иванова.

Стихи Георгия Иванова

А люди? Ну на что мне люди? Идет мужик, ведет быка. Сидит торговка: ноги, груди, Платочек, круглые бока.

Беспокойно сегодня мое одиночество — У портрета стою — и томит тишина. Мой прапрадед Василий — не вспомню я отчества — Как живой, прямо в душу глядит с полотна.

Было все - и тюрьма, и сума, В обладании полном ума, В обладании полном таланта, С распроклятой судьбой эмигранта.

В ветвях олеандровых трель соловья. Калитка захлопнулась с жалобным стуком. Луна закатилась за тучи. А я Кончаю земное хожденье по мукам.

В середине сентября погода Переменчива и холодна. Небо точно занавес. Природа Театральной нежности полна.

В тринадцатом году, ещё не понимая, Что будет с нами, что нас ждёт,- Шампанского бокалы подымая, Мы весело встречали - Новый Год.

В широких окнах сельский вид, У синих стен простые кресла, И пол некрашеный скрипит, И радость тихая воскресла.

Волны шумели: «Скорее, скорее!» К гибели легкую лодку несли, Голубоватые стебли порея В красный туман прорастали с земли.

Все образует в жизни круг - Слиянье уст, пожатье рук. Закату вслед встает восход, Роняет осень зрелый плод.

Все представляю в блаженном тумане я: Статуи, арки, сады, цветники. Темные волны прекрасной реки. Раз начинаются воспоминания.

Если бы жить. Только бы жить. Хоть на литейном заводе служить. Хоть углекопом с тяжелой киркой, Хоть бурлаком над Великой рекой.

Еще молитву повторяют губы, А ум уже считает барыши. Закутавшись в енотовые шубы, Торговый люд по улицам спешит.

Зеленою кровью дубов и могильной травы Когда-нибудь станет любовников томная кровь. И ветер, что им шелестел при разлуке: "Увы", "Увы" прошумит над другими влюбленными вновь.

Зима идет своим порядком - Опять снежок. Еще должок. И гадко в этом мире гадком Жевать вчерашний пирожок.

Злой и грустной полоской рассвета, Угольком в догоревшей золе, Журавлем перелетным на этой Злой и грустной земле.

И пение пастушеского рога Медлительно растаяло вдали, И сумрак веет. Только край земли Румянит туч закатная тревога.

Из облака, из пены розоватой, Зеленой кровью чуть оживлены, Сады неведомого халифата Виднеются в сиянии луны.

Как всё бесцветно, всё безвкусно, Мертво внутри, смешно извне, Как мне невыразимо грустно, Как тошнотворно скучно мне.

Как древняя ликующая слава, Плывут и пламенеют облака, И ангел с крепости Петра и Павла Глядит сквозь них - в грядущие века.

Когда светла осенняя тревога В румянце туч и шорохе листов, Так сладостно и просто верить в Бога, В спокойный труд и свой домашний кров.

Легкий месяц блеснет над крестами забытых могил, Томный луч озарит разрушенья унылую груду, Теплый ветер вздохнет: я травою и облаком был, Человеческим сердцем я тоже когда-нибудь буду.

Ликование вечной, блаженной весны. Упоительные соловьиные трели И магический блеск средиземной луны Головокружительно мне надоели.

Люблю рассветное сиянье Встречать в туманной синеве, Когда с тяжелым грохотаньем Несутся льдины по Неве.

Мелодия становится цветком, Он распускается и осыпается, Он делается ветром и песком, Летящим на огонь весенним мотыльком.

Меня уносит океан То к Петербургу, то к Парижу. В ушах тимпан, в глазах туман, Сквозь них я слушаю и вижу —.

Меняется прическа и костюм, Но остается тем же наше тело, Надежды, страсти, беспокойный ум, Чья б воля изменить их ни хотела.

Мне весна ничего не сказала - Не могла. Может быть - не нашлась. Только в мутном пролете вокзала Мимолетная люстра зажглась.

Мне все мерещится тревога и закат, И ветер осени над площадью Дворцовой; Одет холодной мглой Адмиралтейский сад, И шины шелестят по мостовой торцовой.

Мне грустно такими ночами, Когда ни светло, ни темно. И звезды косыми лучами Внимательно смотрят в окно.

Моей тоски не превозмочь, Не одолеть мечты упорной; Уже медлительная ночь Свой надвигает призрак чёрный.

Мы живем на круглой или плоской Маленькой планете. Пьем. Едим. И, затягиваясь папироской, Иногда на небо поглядим.

Мы из каменных глыб создаем города, Любим ясные мысли и точные числа, И душе неприятно и странно, когда Тянет ветер унылую песню без смысла.

На две части твердь разъята: Лунный серп горит в одной, А в другой костер заката Рдеет красной купиной.

Над розовым морем вставала луна Во льду зеленела бутылка вина И томно кружились влюбленные пары Под жалобный рокот гавайской гитары.

Наконец-то повеяла мне золотая свобода, Воздух, полный осеннего солнца, и ветра, и меда. Шелестят вековые деревья пустынного сада.

Не о любви прошу, не о весне пою, Но только ты одна послушай песнь мою. И разве мог бы я, о, посуди сама, Взглянуть на этот снег и не сойти с ума.

Не станет ни Европы, ни Америки, Ни Царскосельских парков, ни Москвы — Припадок атомической истерики Все распылит в сияньи синевы.

Неправильный круг описала летучая мышь, Сосновая ветка качнулась над темной рекой, И в воздухе тонком блеснул, задевая камыш, Серебряный камешек, брошенный детской рукой.

Нет в России даже дорогих могил, Может быть и были - только я забыл. Нету Петербурга, Киева, Москвы - Может быть и были, да забыл, увы.

Ночь светла, и небо в ярких звездах. Я совсем один в пустынном зале; В нем пропитан и отравлен воздух Ароматом вянущих азалий.

Овеянный тускнеющею славой, В кольце святош, кретинов и пройдох, Не изнемог в бою Орел Двуглавый, А жутко, унизительно издох.

Он - инок. Он - Божий. И буквы устава Все мысли, все чувства, все сказки связали. В душе его травы, осенние травы, Печальные лики увядших азалий.

Опять белила, сепия и сажа, И трубы гениев гремят в упор. Опять архитектурного пейзажа Стесненный раскрывается простор.

Оттого и томит меня шорох травы, Что трава пожелтеет и роза увянет, Что твое драгоценное тело, увы, Полевыми цветами и глиною станет.

Охотник веселый прицелится, И падает птица к ногам. И дым исчезающий стелется По выцветшим низким лугам.

Погляди, бледно-синее небо покрыто звездами, А холодное солнце еще над водою горит, И большая дорога на запад ведет облаками В золотые, как поздняя осень, Сады Гесперид.

Поговори со мной о пустяках, О вечности поговори со мной. Пусть, как ребенок, на твоих руках Лежат цветы, рожденные весной.

Портной обновочку утюжит, Сопит портной, шипит утюг, И брюки выглядят не хуже Любых обыкновенных брюк.

Прозрачная ущербная луна Сияет неизбежностью разлуки. Взлетает к небу музыки волна, Тоской звенящей рассыпая звуки.

Рассказать обо всех мировых дураках, Что судьбу человечества держат в руках? Рассказать обо всех мертвецах-подлецах, Что уходят в историю в светлых венцах.

Свободен путь под Фермопилами На все четыре стороны. И Греция цветет могилами, Как будто не было войны.

Снастей и мачт узор железный, Волнуешь сердце сладко ты, Когда над сумрачною бездной, Скрипя, разводятся мосты.

Снег уже пожелтел и обтаял, Обвалились ледяшки с крыльца. Мне все кажется, что скоротаю Здесь нехитрую жизнь до конца.

Тяжелые дубы, и камни, и вода, Старинных мастеров суровые виденья, Вы мной владеете. Дарите мне всегда Все те же смутные, глухие наслажденья.

Уже бежит полночная прохлада, И первый луч затрепетал в листах, И месяца погасшая лампада Дымится, пропадая в облаках.

Цвета луны и вянущей малины - Твои, закат и тление - твои, Тревожит ветр пустынные долины, И, замерзая, пенятся ручьи.

Чем больше дней за старыми плечами, Тем настоящее отходит дальше, За жизнью ослабевшими очами Не уследить старухе-генеральше.

Эоловой арфой вздыхает печаль И звезд восковых зажигаются свечи И дальний закат, как персидская шаль, Которой окутаны нежные плечи.

Я в жаркий полдень разлюбил Природы сонной колыханье, И ветра знойное дыханье, И моря равнодушный пыл.

Я вспомнил о тебе, моя могила, Отчизна отдаленная моя, Где рокот волн, где ива осенила Глухую тень скалистого ручья.

Я люблю эти снежные горы На краю мировой пустоты. Я люблю эти синие взоры, Где, как свет, отражаешься ты.

Я научился понемногу Шагать со всеми - рядом, в ногу. По пустякам не волноваться И правилам повиноваться.

Я не любим никем! Пустая осень! Нагие ветки средь лимонной мглы; А за киотом дряхлые колосья Висят, пропылены и тяжелы.

Я разлюбил взыскующую землю, Ручьев не слышу и ветрам не внемлю, А если любы сердцу моему, Так те шелка, что продают в Крыму.

Иду - и думаю о разном,
Плету на гроб себе венок,
И в этом мире безобразном
Благообразно одинок.

Но слышу вдруг: война, идея,
Последний бой, двадцатый век.
И вспоминаю, холодея,
Что я уже не человек,

А судорога идиота,
Природой созданная зря -
"Урра!" из пасти патриота,
"Долой!" из глотки бунтаря.

Иду, тащу цветов охапку,
Плету из них себе венок.
Ну почему ж я, словно Кафка,
Так безобразно одинок?

Не возбуждает жизнь такая,
На что я только не гундел:
Патриотизм не привлекает,
Бунт - идиотов лишь удел.

Как вдруг ко мне подходит Басков
(Всё у него по жизни ОК)
И достает охапку баксов:
"Почем берёте за венок?"

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Иду - и думаю о разном,
Плету на гроб себе венок,
И в этом мире безобразном
Благообразно одинок.

Но слышу вдруг: война, идея,
Последний бой, двадцатый век.
И вспоминаю , холодея,
Что я уже не человек,

И судорога идиота,
Природой созданная зря -
"Урра!" - из пасти патриота,
"Долой!" - из глотки бунтаря.

Умру, - хотя ещё прожить я мог
Лет десять иль, пожалуй, двадцать.

Никто не пожалел. И не помог.
И вот приходится смываться.

Другие статьи в литературном дневнике:

22.11.2018. Глинка М. И. Романс Сомнения
19.11.2018. Ничего оригинального нет
05.11.2018. Бой-Баба Б. Г.
03.11.2018. Иванов Георгий Владимирович 1894-1958

Иду — и думаю о разном,
Плету на гроб себе венок,
И в этом мире безобразном
Благообразно одинок.

Но слышу вдруг: война, идея,
Последний бой, двадцатый век.
И вспоминаю, холодея,
Что я уже не человек,

А судорога идиота,
Природой созданная зря —
"Урра!" из пасти патриота,
"Долой!" из глотки бунтаря.

Стихотворений в базе нашего большого каталога

Видео и просто стихи, произведения современных поэтов

Все опубликованные стихи являются общественным достоянием согласно ГК РФ (статьи 1281 и 1282).

Все описания Поэтов авторов, Анализы стихотворений, структура библиотеки и дизайн сайта защищены авторским правом

Читайте также: