Завязала брату глаза
Обновлено: 25.04.2024
Как-то раз захотелось мне добавить немного новых впечатлений в сексуальную жизнь. Это было очень давно, я была молодая и неопытная, и по наивности думала, что в сексе можно все, что захочется. Передо мной, можно сказать, только что открылись двери в новый мир. Мир волшебных ощущений и невиданного удовольствия. Мир, в котором не действуют никакие привычные правила и законы, кроме одного - доверия партнеру и своему телу. Эта эйфория от безграничного доверия и сыграла со мной злую шутку.
- А можно.. я завяжу тебе глаза? - разомлев от кайфа, спрашиваю я мужчину.
- Ты что, с ума сошла?! Зачем?! - мужчина вскакивает с кровати и начинает нервно одеваться.
- Не знаю. Хочется.
- Глупости это все. Незачем.
Мне сразу стало как-то очень грустно. Двери закрылись. Оказывается, в сексе можно все, кроме глупостей. Причем глупости - это то, чему я не могла сходу найти логическое обоснование.
Помню,ч ерез какое-то время, соблазнившись кроватью с железным изголовьем, я не удержалась и попросила привязать мои руки к нему. Ответ на это был еще более резким:
- Нечего строить из себя секс-бомбу, ты не на съемках порнофильма.
Я снова не смогла объсянить зачем мне это было надо.
Сейчас я понимаю и могу объяснить. Дело в том, что когда перекрывается какой-то канал восприятия информации, автоматически усиливаются остальные. Если лишить тело возможности свободно двигаться, оно погрузится в свои ощущения. Если завязать глаза, то ощущения усилятся еще больше. Это называется "депривация". Одна из моих любимых сексуальных практик.
Это как просто прибавить звук, когда слушаешь любимую музыку. В этом нет ничего страшного. Если, конечно, доверять партнеру. Но ведь никто добровольно не ложится в постель с партнером, которому не доверяет, правда же?
И здесь нет никакого бдсм, даже в легкой форме.
Можно надеть на глаза повязку, привязать руки и просто нежно гладить руками все тело. И чувствовать как под руками тело уплывает все дальше и дальше. Это потрясающе красиво!
Можно добавить к этому ограничение слуха. Надеть наушники с шумом моря, например. Чуть больше ограничить подвижность, вариантов полно - от веревок до пленки. Представляете: человек ничего не видит, ничего не слышит, не может двигаться, может только ощущать. Его реальность сейчас - это только ощущения, и эту реальность можно прямо сейчас создавать вместе с ним.
Можно добавить остроты: использовать разные воздействия: от шелкового платка до воска и льда. А можно обойтись просто руками. Ощущения в любом случае будут другими.
Я и потом встречала мужчин, которые в ужасе шарахались от предложения завязать им глаза. Им сразу виделись феи в латексе и с плетками. А когда я предлагала сделать это для начала со мной, они недоумевали: "А зачем? И что я буду с тобой делать?".
Как-то это все. чересчур серьезно. Ну не понравится - оставим эту затею. Шарахаться-то чего?
Миссис Дьюз потянула его за руку:
— Пожалуйста, пойдемте отсюда.
Кэр заглянул в глазок и притянул Темперанс к себе.
Она покачала головой, но ее сопротивление ослабело, когда он подвел ее к стене. По тому, как напряглось все ее тело, Кэр понял, в какой момент она увидела, что происходит внутри. Она стояла лицом к стене, и он встал позади нее.
Он наклонился к ее уху:
Ее била дрожь, Темперанс молчала. Впрочем, ему не нужны были ее слова, чтобы понять, что происходило в той комнате. Он уже увидел все, когда заглянул туда: мужчину и женщину. Мужчина совершенно голый, женщина все еще в сорочке. Женщина стояла на коленях перед мужчиной и держала во рту его мужскую принадлежность.
— Вам это нравится? — шепнул Кэр. — Вас это возбуждает?
Он чувствовал, как Темперанс, прижавшись к нему, дрожит, словно заяц в когтях ястреба. Внешне она была такой праведной, но Кэр знал, чувствовал частью своего ума или духа, ее греховные страсти, которые она так старалась скрыть. Ему хотелось проникнуть в эти скрытые глубины греха. Осветить их дневным светом и насладиться ими. Они были такой же частью ее, как и золотые искорки в глазах, и Кэр жаждал насладиться ее страстью.
— Давайте посмотрим дальше. — Он взял ее за руку, и Темперанс уже почти не сопротивлялась, и подвел ко второму глазку. Но комната оказалась пустой.
А вот следующая определенно была занята.
— Смотрите, — шептал он, прижимая ее к стене всем своим телом. — Что вы видите?
Темперанс покачала головой, но, тем не менее, прошептала:
— Он… он овладевает ею сзади.
— Как жеребец покрывает кобылу, — тихо сказал он, с силой прижимаясь к ее телу.
Она нервно кивнула.
— Вам это нравится?
Но она не захотела ответить ему.
Он отвел ее в сторону и проверил следующий глазок, тот, посмотреть в который им рекомендовала госпожа Пэнси. То, что он увидел, заставило его судорожно сглотнуть. Он повернулся и, ничего не говоря, подвел миссис Дьюз к глазку. Он почувствовал тот момент, когда она поняла. Ее тело напряглось, и она с силой сжала его руку. Он всем своим большим телом прижал ее к стене, не оставляя возможности сбежать, она была такой теплой и мягкой.
— Что вы видите? — шепотом спросил он.
Она затрясла головой, но он взял ее руки и, широко разведя их, накрыл своими ладонями.
— Скажите мне, — потребовал он.
Она сглотнула, и этот звук был слышен в тишине темного коридора.
— Женщина прекрасна. У нее рыжие волосы и белая кожа. — И?
— Она обнажена и привязана к кровати.
— Каким образом? — Он провел губами по ее шее. Темперанс была так близко, что он чувствовал ее запах. Запах женщины. Его охватило желание сбросить с ее головы этот простой белый чепчик, выдернуть шпильки из волос и спрятать лицо в ее локонах. — Скажите как?
— Ее руки связаны над головой и привязаны к изголовью кровати. — Ее голос был гортанным, тихим и чувственным. — Ее ноги широко раздвинуты, лодыжки привязаны к столбикам полога. Она совершенно голая, и ее… ее…
Она поперхнулась, не в силах произнести этого слова.
— Ее лоно, — подсказал Кэр, касаясь ее щеки. При этом слове его бедра инстинктивно постарались прижаться к Темперанс.
— Да, правильно. Она полностью раскрылась. Темперанс слабо вскрикнула, когда он провел языком по ее шее.
— И? — подсказал он.
— О! — Темперанс набрала в грудь воздуха, пытаясь унять волнение. — Ее глаза завязаны шарфом.
— Он высокий, смуглый, и он полностью одет, даже не снял парика…
Кэр улыбнулся, не отрывая губ от ее кожи и продолжая тереться бедрами о ее бедра. Он бы прямо сейчас задрал ее юбки и добрался до этого мягкого влажного местечка, если бы не боялся, что выведет ее из состояния транса.
— Что он делает? — Кэр с нежностью прикусил ее ухо. Она тихо ахнула.
— Он стоит на коленях между ее ног, он… О Боже! Он мрачно усмехнулся:
— Он боготворит и поклоняется ее лону, не так ли? Он ласкает ее языком, целует, познавая ее вкус.
У Темперанс вырвался стон, она прижалась к нему, не пытаясь убежать, и Кэр торжествовал.
Он нежно облизывал изящный край ее ушка.
— А вам бы этого хотелось? Вам бы хотелось, чтобы я прижался губами к вашему местечку, касался бы вас, ласкал бы вас языком, упивался бы вами, пока вы не попытались бы сбросить меня, но я не отпустил бы вас. Я бы заставил вас лежать, широко раздвинул бы ваши ноги, ваше лоно открылось бы передо мной, и я ласкал бы вас снова и снова, я доводил бы вас до оргазма.
Она пыталась его оттолкнуть, но он наклонился и поцеловал ее руку, а его язык разжал ее губы и ворвался в ее рот с такой же грубой силой, с какой бы он сам овладел ею. Боже! Она наконец сдавалась, его маленькая мученица, и победа над ней была слаще меда.
Он просунул ногу между ее бедер так, что она невольно села на нее. Он ухватил ее юбки, задрал их вверх, стремясь лишь к одной цели. Он уже не сознавал, где они находились, кто была она, и кем был он. Все, чего он хотел, — это ощущения ее теплой влажной плоти. Хотел сейчас же.
Но Темперанс вцепилась ногтями ему в волосы и дернула их так неожиданно, что он вскрикнул от резкой боли.
Этого ей было достаточно. Она бросилась бежать по темному коридору, как заяц от ястреба.
Он околдовал ее.
Темперанс, задыхаясь, завернула за угол темного коридора. Паника не покидала ее, сжимала горло, трепетала, угрожая задушить. Лишить разума.
Как он узнал? Или ее позор был клеймом на ее лице, и все мужчины видели его? Или он был колдуном, который умел разглядеть в женщинах чувственную слабость? Ибо она слаба. Ее ноги подгибались; внутри все таяло от постыдного желания. Она смотрела в этот ужасный глазок и описывала то, что видела там, и, Боже, ей это нравилось. Ужасные слова, которые он шептал ей на ухо, когда прижимался к ней, оставляли ее во власти возбуждения и похоти. Ей хотелось, чтобы он взобрался на нее, как жеребец, в грязном коридоре этого борделя.
Может быть, она уже потеряла рассудок?
Дверь во внешний коридор была не заперта. Она распахнулась от толчка, и Темперанс побежала вниз по лестнице. Позади нее раздавались тяжелые шаги лорда Кэра. Она пробежала квадратный маленький холл и услышала, как он споткнулся и выругался. Слава Богу! Что бы его ни задержало, это дало ей лишние секунды. Она открыла входную дверь борделя и бросилась в темноту.
От ветра у нее перехватило дыхание, и что-то маленькое, злобное и четвероногое перебежало ей дорогу. Она нырнула в узкий переулок, где её шаги эхом отдавались от древних каменных стен. Она бежала, не зная куда, не думая ни о чем, охваченная безумной паникой. Если Кэр поймает ее, он снова будет ее целовать. Он прижмется к ней всем телом, и она почувствует вкус его губ, почувствует его прикосновение и не сможет убежать во второй раз. Она не устоит, отдаваясь своей греховной натуре.
Нельзя этого допустить.
Переулочек выходил в какой-то двор. Она оглянулась и перебежала через него. Жар в груди душил ее, и Темперанс хотелось остановиться, но она заставила себя дышать спокойнее и обернулась. Во дворе было пусто. Голос Кэра слышался вдалеке.
Темперанс прокралась через переулок, свернула на боковую улицу, а затем в еще один переулок. Луна зашла, и стало темнее, Темперанс бежала так быстро и в такой панике, что теперь не могла определить, где находится. В зданиях, стоявших по сторонам, было темно. Она, снова бегом, пересекла улицу, страх подгонял. На минуту Темперанс остановилась в тени какого-то дома и посмотрела назад. Лорда Кэра нигде не было видно. Может быть, он отказался от погони? Если только… но это маловероятно…
— Дура! — прошипел он ей на ухо.
Она взвизгнула самым постыдным образом, но он до ужаса испугал ее.
Он схватил ее за плечо и встряхнул, а в его голосе слышался с трудом сдерживаемый гнев.
— Вы что-либо соображаете? Я обещал вашему брату, что буду охранять вас, а вы бежите и волей-неволей оказываетесь в самой опасной части Сент-Джайлса.
– Ну, сымай портки. Да пошевеливайся господа ждут. – Конюх указал рукой на скамью.
Василий снял рубаху, но штаны снимать не стал. Помощники конюха тотчас завернули его руку за спину, резким движением спустили его штаны и уложили лицом вниз на скамью. Конюх также сбросил рубаху. Его крепкие, словно литые мускулы, словно магнитом притягивали взоры Екатерины Львовны и Маши.
Поплевав на ладони конюх взял плеть и со всей силы хлестнул ей по спине Василия отчего на ней тотчас вскочил багровый рубец. Мужик взвыл от боли. Его жена и старшая дочь закрыли лицо руками, а младшенькая заплакала в голос. Помощники конюха заметили это и, отвесив по увесистой оплеухе, заставили их смотреть за происходящим. Василий выл от боли тщетно стараясь вырваться из крепких кожаных ремней. Из его ран выступали капельки крови.
– Так что сукин ты сын. Прощения проси. – Крикнул Л-ский Василию.
– Барин, батюшка. Не виновен я. Он по бревнам, что вчерашней бурей повалило убег.
– Не виновен. Ты не виновен. – Голос Л-ского гремел как раскаты бури. – Ну что-ж раз не хочешь по-хорошему, то придется не только тебя наказать. – Л-ский дал знак конюху и тот криво ухмыльнувшись стал отвязывать Василия.
– Барин не надо. Прошения прошу. – Вопил испуганный Василий, но было уже поздно.
Помощники конюха сбросили Василия на пол, предварительно накрепко скрутив его руки веревкой. Л-ский велел налить всем водки и сам первый взялся за рюмку.
Я смотрел на возбужденных гостей и мне вдруг вспомнилась книжная иллюстрация – римский амфитеатр, гладиаторы и такие же как у этих гостей, лица зрителей.
Тем временем конюх только что выпивший стакан водки с барского стола подошел к бледной Елене, жене Василия, и схватив за волосы потянул ее к скамье.
Дети пытались остановить его, но тотчас были оторваны. Помощник конюха задрал подол ее платья и перевязал его на талии ремнем. Елена не могла закрыть свои интимные места руками и гости сидевшие за столом могли вволю рассматривать ее крепкие круглые ягодицы. Конюх повернул ее лицом к гостям и взору присутствующих открылся черный треугольник лобка. Мужчины сидевшие в конце стола привстали, чтобы лучше видеть происходящее.
Елену, как и незадолго до этого ее мужа, положили на скамью. Конюх шлепнул рукой по ягодице заставив женщину всхлипнуть. Однако он не стал тянуть с началом порки и уже через несколько мгновений Елена корчилась под ударами хлыста. Некоторые гости повскакивали со своих мест. Помещик К. подошел к конюху и забрав плеть собственноручно несколько раз хлестнул женщину по истерзаным ягодицам.
– Ты девочка не бойся. Мы только поиграемся чуток и отпустим. – Пропел Федор слащавым голосом.
– Я не-не-нехочу. Отпустите меня и матушку отпустите и батюшку. – Девочка рыдала.
– Отпустим непременно отпустим, но ты должна быть хорошей с нами. – Я старался уговорить ее по-хорошему.
Тут у нас с Федором возникла непредвиденная проблема. Мы оба хотели быть первыми, но целка то у нее одна. Не долго думая я вытащил медный пятак и подбросил его в воздух.
– Орел выпал. Везет тебе, сукин ты сын. – Федор слегка нахмурился.
– Ну что-ж. Раздевайся и не смей перечить господам. – Обратился я к девочке.
Подавленная всем происходящим она скинула платье и я тотчас стал облизывать ее крошечные сосочки. Девочка тряслась всем телом. Она понимала что вскоре с ней должно произойти что-то страшное. Я дотронулся до ее безволосого лобка и провел пальцем по ложбинке губок. Мой член был готов разорваться от желания и я не желая более себя истязать поставил девочку на колени и заставил открыть ротик. Мне хватило лишь трижды войти в ее ротик, как вырвался фонтан семени заставивший ее поперхнуться. Утолив первый плотский голод я, наконец, придумал как можно было бы изощренно лишить девочку невинности.
Подозвав Федора я изложил ему свой план. Он естественно согласился. Потом я сел на софу, а Федор подняв девочку посадил ее на мой вздыбленный член. Девочка пыталась увернуться, но Федор навалился на нее и мой член победно вошел в ее узенькую щелку, разрывая пленочку. Девочка закричала и мне показалось вот-вот потеряет сознание. Однако самое страшное для нее было еще впереди. Федор прижал девочку ко мне и стал толкать свой мясистый внушительных размеров член в ее анус. Я чувствовал сквозь тонкую перегородку как движется его поршень в кишке малышки. Когда же он достиг предела девочка потеряла сознание. Мы разрядились почти одновременно. Федор вытащил свой испачканный калом, семенем и кровью член и обмыл его водкой. Я же еще некоторое время наслаждался узкой щелкой девочки. Мы брызнули на нее водой и она открыла глаза. Вскоре к нам подошел вездесущий К и мы отдали малышку ему.
— Во-1-х, давайте лучше на ты, а то как то некомфортно. Во-2-х, мне 21 год.
— Ну а в-3-х, — с нетерпением перебила меня Света.
— А в-3-х, я супротив таковых отношений ничто не владею, так как это все проистекает сообразно взаимному согласию. И даже в некий ступени я даже за, — добавил я.
— Увлекательное у вас мировоззрение, мы бы с вами еще с готовностью поговорили, однако уже приехали. Вот наш терем. — Как оказалось, Катерина и Света жили в одном доме. Они вышли, и мы поехали к сестре.
Зайдя домой, Ленка вульгарна сходу переряжаться, а я сим порой скоро зажег свечки, и налил винцо в бокалы.
— Вот это этак сюрприз, — заходя на кухню, произнесла Елена,— ты желая бы предупредил, я бы не переодевалась.
— Ты мне в халатике более нравишься, — усмехаясь, ответил я.
Сестра чуть-чуть засмущалась. Потом я произнес тост, подарил ей духи, а нижнее платье этак и не отважился. Мы посиживали, общались, внимали музыку, травили смешные рассказы, при этом мои смешные рассказы были только про секс, к моему удивлению Ленка ни капельки не стеснялась. От причина я чуть-чуть опьянел, а сестре уж и произносить нечего, так как она и по этого уже была навеселе.
— Еще раз благодарю за презент, — произнесла Елена, и подойдя поцеловала меня, однако на этот раз в губки.
— Просьба, однако это еще не все, — сдуру ляпнул я.
— Правда этак ничто, — начал выгораживаться я, однако было уже поздненько. И мне довелось дать ей коробку с нижнем бельем.
— Что это? — спросила Елена.
— А ты раскрой и взгляни!
— Вот это правда, мне таковых даров еще никто не даровал. Какое прекрасное. Еще раз большущее тебе благодарю, сейчас ты мне напомнил, что означает существовать дамой. Ты у меня будешь спать либо домой сходишь?
— Естественно, у тебя, я же опьяневши за руль не сяду, а позже прибывать за машинкой не ловля, — с готовностью ответил я.
— Тогда взгляни телек, а я покуда душ приму!
Ленка зашла в ванную, включила воду, а потом скоро выбежала на кухню и назад. Я поначалу не сообразил, а потом додумался, на столе не было моего дара. Меня бросило в жар от одной идеи, как станет смотреться сестра в этом нижнем платье.
Покуда я дожидался Ленку, уже успел разложить и расстелить себе диванчик в зале, этак как знал в каком месте лежит постельное, я же не в 1-ый раз оставался у нее на ночь. Разделся по трусов и начал переключать каналы, ища, что посмотреть.
Ленка вышла из ванны в длинноватом белоснежном махровом халатике.
— Ты уже собрался дремать?
— Недостает, элементарно расстелил, чтоб позже не взлезать, — ответил я. — Ну как тебе?
— Что как? — переспросила сестра.
— Платье? Я же лицезрел, как ты за ним ворачивалась!
— От тебя ну ничто не утаишь, — со хохотом ответила Елена. — Элементарно прекрасно, в особенности плавки, я еще никогда стринги не носила, задумывалась: они не комфортные, а как оказалось, напротив. Желаешь поглядеть? Твой презент в данный момент на мне.
У меня пересохло в горле, и незначительно закружилась башка, я был элементарно шокирован от таковых слов. И тихо прохрипя произнес, что чрезвычайно хочу. Она развязала пояс и сбросила халатик на настил. У меня немедленно встал член, что, естественно же, увидела сестра, поэтому что это невозможно было упрятать в трусах.
— Правда, я гляжу, ты возбудился?!
— Еще бы! Узреть такую кросотку в нижнем сексапильном платье и не возбудиться, правда это нужно существовать элементарно импотентом!
— Правда, я ни капельки не прикрашиваю, ты выглядишь элементарно восхитительно, — убежденным тоном произнес я. —Ты прекрасна! Повернись, просьба, я хочу поглядеть, как на тебе посиживает платье сзаду!
— Хм, шалун, — проговорила Ленка, однако немедленно повернулась.
Когда я увидел ее сзаду, то задумывался, что мой член элементарно взорвется от перевозбуждения. Священника была практически нагая, и только шнурок прятался посреди ягодиц.
Я не знаю, что на меня отыскало, быстрее только, все также побуждение. Однако я встал с дивана, подошел к сестре сзаду, и, обняв ее за плечи, поцеловал в шейку. При этом мой вставший член уперся ей напрямик меж половинок ее прелестной попы. Елена мне ничто не произнесла, лишь еще посильнее придавила свою жопу к моему члену. Опосля такового поворота событий я совсем сообразил, что она меня также желает. Я продолжал чмокать шейку, однако моя десница равномерно продвигалась к ее сиськам. И вот я уже затеваю их давить, пробираясь под лифчик все далее и далее. Ленка повернулась ко мне личиком, поглядела в глаза, чтобы удостовериться, что это не сон, и наверное в том, что я вполне осознаю, что лишь что сделал, и, тем наиболее, что намереваюсь изготовить далее. Однако не считая решительности и, наверное, какой-никакой, то твердости она вслед за тем не увидела. И подалась ко мне навстречу для лобзания, я сделал также наиболее. И вот я уже испытываю, как ее язычок хозяйничает у меня во рту. Я же тем порой стал разглаживать ее спину, спускаясь все ниже и ниже. И во́т в конце концов то, к чему устремлялись мои руки. Я сжал ягодицы сестры, и со всей силы придавил ее лобок к собственному члену. Позже одной рукою отвел плавки в строну, а иной начал разглаживать меж половинками, запуская ее все поглубже. В конце концов я дошел по ее щели, которая была уже вся влажная. И засунув в нее обычный палец, начал как бы подрачивать. Из гортани Елены начали урываться глухие стоны. Елена нехотя оторвала свои губки от моих, однако с огромным хотением села передо мной на корточки и стянула с меня семейные трусы. И перед ее очами оказался мой вставший 18 сантиметровый маринованный.
Я сказал, что хочу завязать ей глаза. Она недоумённо посмотрела на меня. Доверься мне, моя девочка. Я завязал ей глаза чёрной шелковой широкой лентой и провёл в спальню. Я снял с неё красивые домашние мягкие тапочки и не удержался, поцеловал пальчики. Я снял с неё халатик… её кожа покрылась пупырышками, в спальне было немного прохладно… На ней было красивое красное кружевное бельё, я растерялся… Мне не хотелось раздевать её дальше, она была прекрасна… Я замер… Мир замер вогруг… Милый, ты где … прервал паузу её ангельский голосок… Я очнулся и помог снять ей трусики, её аккуратно постриженнве волосики возбудили меня… Я снял с неё бюстгалтер и не удеравшись поцеловал в грудь… я дурел от нежной овальности её груди… ласково погладил руками. Но я должен сдержаться, она должна сегодня испытать нечто другое, необычное … Я попросил её лечь на спину на кровать и довериться мне … Я взял шёлковую косынку и привязал её левую руку к спинке кровати, взял правую руку, покрыл её поцелуями и тоже привязал к спинке кровати… Полюбовался недолго своей любимой и вышел из комнаты…
Он вышел, наверное принять душ, подумала я. Сначало мне было немножко зябко и мурашки покрыли моё тело. После его поцелуев мои щёки зарделись, грудь почувствовала его нежные губы… мне стало тепло… Он вышел. Я представила себя голую, распятую на койке и стала возбуждаться от мысли, что сейчас мною будет обладать мужчина, Мой Мужчина…
Чужие холодные руки грубо сдавили мне грудь… От неожиданности я вскрикнула … и стала извиваться всем телом… Меня поцеловали чужие губы, пахнуло чужим незнакомым для меня одеколоном … я сопротивлялась … Странное дикое противоречивое чувство вспыхнуло во мне…
Я в руках чужого мужчины, моя душа негодавала … мне были непривычны его грубоватые ласки, чужие запахи … Но тело предательски наполнялось теплом, я перестала сопротивляться … туман сгущался в голове и я слышала слова Любимого: «Доверься, мне?». Одна рука у меня развязалась, я обняла ею его.
Грубоватые ласки становились прятнее, он больно сжимал своими сильными руками мою нежную грудь… Но я вся зажигалась от этой грубой мужской силы… Боль, слегка покалывая мне грудь, разливалась по всему моему телу волшебным теплом… и вот он уже ласкал мою грудь губами, языком … он укусил меня в сосок слегка и жгучая волна сладострастия прокатилась по-моему телу… Как он это делает? В моей затуманеной от удовольстия голове путались мысли… - Мне не должно это нравиться…
Он яростно поцеловал меня в губы, грубым мужским поцелуем… Я в ярости укусила его и почувствовала на своих губах его кровь… Я негодовала, я горела как огонь, жар удовольствия сжигал меня заживо…
-Мне это не нравиться, мой люби …
Он вошёл в меня резко, по мужски..
-мый.
Я полностью потеряла ощущения реальности, я двигалась всем телом поддерживая его ритм, его упругую мужскую силу. Он поцеловал меня, я почуствовав на своих губах его кровь, впилась в них своими губами, зубами… Ещё один резкий сладострастный толчок и я вскрикнула, по моёму делу прошла дрожь, так радостно защемило сердце, так горячо стало внизу живота и это тепло окутывало всё тело… он всё ещё приятно двигался во мне.
С мои криком вскрикнул и он, это вонзились в его спину мои ногти, мой маникюр… чёрт с ним …
Это ненадолго его остановило, но через секунду он уже продолжал чем-то приятным ковырять мою душу, чем-то родным доставлять мне радость. Я стала помогать ему ритмчно танцевать наш танец любви. Мне нравилась эта волшебная легкость, приятная теплота… Я делала широкие взмахи и вдруг всё его дело задрожало, он впился своими губами в мои. Движения становились всё медленей, медленней и вовсе прекратились. Его тело горело, он лежал на мне… Вспомнился запах любимого, я покраснела… я корила себя за то, что мне хорошо было с другим …
Он встал …
Я снова почувствовала себя голой, одной на скомканой, забрызганой кровью кровати. Кто-то принимал душ. Всё тело всё ещё запалняли необычные чувства, только что владевшие мной. Как он умело балансировал на грани боли и удовольствия, с благодарносью вспоминала я. От удовольствия я раслабилась и заснула …
Он бережно приподнял мне голову и стал снимать шелковую повязку с моих глаз. Я вся горела от стыда, мои уши горели, как в детстве, мне стало стыдно смотреть ему в глаза, я их закрыла. Он нежно поцеловал меня меня в грудь, в щеки, в губы… Постой… Я открыла глаза и увидела моего любимого Мужчину, его смеющиеся глаза, искусанные мною в кровь его губы … и ударила его, я долго бы ещё била его своим кулачком… но этот хитрец, до сих пор не развязал мне вторую руку. Я устала его бить… Он освободил мне руку. Я, истосковавшись, дала волю рукам и сильно обняла его, почувствовав на его спине кровопоттёки от моих ногтей.
-Так тебе за обман - подумала я.- Теперь ты мой, меченный.
Я немножко отстранилась и посмотрела в его глаза, нежно поцеловала и сказала.
Как я тебя хорошо знаю, любимый … как хорошо, что я тебя не знаю!
Читайте также: