Второе южнославянское влияние риторический стиль плетения словес его языковые особенности
Обновлено: 25.04.2024
Первое южнославянское влияние связано с крещением Руси в 988 г. На протяжении веков язык церковнокнижной и связанной с ней светской литературы претерпевает изменения, обусловленные влиянием живой речи, ошибками писцов, идеологическим искажением. В результате церковнославянские книги «испортились» – отошли от канонического варианта первых лет христианства на Руси. В 14 в. начинается реформа книжного дела – книжная «справа». Начинается она в Болгарии. Её вдохновитель – патриарх Евфимий Тырновский, «художник письмен словенских». Цель реформы – сделать язык ближе к первым старославянским книгам. Также вводится подражание греческой графике и орфографии. Из Болгарии реформа распространяется в Сербию (вдохновитель – Константин Костенечский, грамматик и философ), а затем и в Москву.
Причины реформы в Москве:
историческая: в 14 в. Балканский полуостров поражает турецкое нашествие. Болгарские книжники, спасая культуру, находят пристанище в Византии и Москве;
идеологическая: созревает идея «М – третий Рим». Для воплощения великой идеи нужно соответствующее, идеологически оправданное пышное языковое оформление. Реформа подарила торжественную риторику и архаику в лексике и синтаксисе. Реформа начинается с книг церковных, а продолжается и в светской литературе: вновь вводятся юсы, восстанавливается зияние путем устранения йотации (копиа), у прилагательных в им.п. ед.ч. м.р. восстанавливается окончание –ый; также восстановлены многочисленные старославянские фонетические особенности; используются различные надстрочные знаки (титлы) и идеографические элементы (знаковое усложнение текста).
Под воздействием второго южнославянского влияния в литературе расцветает стиль плетения словес (извития словес) (Андрей Курбский, Максим Грек, Епифаний Премудрый). Это эмоционально-экспрессивный стиль, представляющий орнаментальную прозу. Смысловые принципы организации текста «плетения словес» определяет Т.П. Рогожникова: 1) семантическая поляризация (антитетичность); 2) семантическая компрессия (слова в меняющемся контекстном окружении приобретают новые оттенки значения, их семантика уточняется); 3) семантический повтор (употребление слов, близких по значению).
Второе южнославянское влияние – явление сложное и неоднозначное: с одной стороны, устанавливается единообразие в письме, обогащается лексика; с другой стороны, усложняются орфографические нормы. П.Я. Черных отмечает, что в пору второго южнославянского влияния славянизация литературного русского языка становится особенно интенсивной, прерван процесс здоровой ассимиляции старославянской речевой стихии народной русской речью.
Нормализация русского литературного языка в XVII в. Языковая ситуация во второй половине XVII в.
Для нормализации языка важно развитие книгопечатания. В Китай-городе около 1553 г. основана первая типография – «Печатный двор». Первая датированная напечатанная книга – «Апостол» (1554).
В 17 в. происходит кодификация – закрепление норм в словарях (Лексиконах, Лексисах) и грамматиках. Первый печатный словарь – «Лексисъ» Лаврентия Зизания, приложение к его грамматике 1596 г. Истолковано 1060 слов. Материал – богослужебные книги и сочинения церковных деятелей. В 1627 г. Памва Берында в своём «Лексиконе словенороссийском и имен толковании» разграничивает церковнославянские и русские элементы, отдельно обозначает украинские и белорусские слова. Сделан шаг к живой речи. Епифаний Славинетский составил «Лексикон трехъязычный», где соотнесены греческие, церковнославянские и латинские слова (6000 слов).
В XV веке началась насильственная реставрация церковнославянского языка, искусственная архаизация письменной речи. Язык того времени, по выражению академика А.А.Шахматова, «стал облекаться в ветхие ризы». Этот процесс имел общественно-политическую и идеологическую обусловленность. В XV в. турки захватили Сербию и Болгарию, пал Константинополь (так называемый второй Рим). Тогда и появилась теория, что Москва – это третий (и последний!) Рим.
В этот период так называемого «второго южнославянского влияния» происходит правка церковных книг по греческим образцам, восстанавливаются буквы греческого алфавита (кси, пси, фита и др.), не обозначающие звуков живой русской речи, свято чтутся традиции церковного произношения, изобретаются высокопарные, неестественные слова, усложняется синтаксис письменного языка. Появляется особый стиль – «плетение словес», характеризующийся в области синтаксиса предложениями, содержащими до 10 причастных оборотов и нередко до 150 слов. Тем самым письменному языку придавался божественный, мистический характер, служители культа стремились сделать его недоступным для непосвящённых, оторвать его от влияния народной речи. Вдохновителем и руководителем этой реформы был митрополит Киприан, нашедший убежище в Москве после потери независимости Болгарией. Вот, например, какие искусственные сложные эпитеты были в ходу во времена «плетения (или, как ещё говорили, «извития») словес»: пение красногласное, колокола светлошумные и доброгласные, море многомутное, слава треблаженная, взор огнезарный, ангел солнцезарный, орел небопарный и т. п. Впервые на Руси употребил термин стиль плетения словес известный книжник 14 – начала 15 века епифаний премудрый в «Житии Стефана пермского». Стиль плетения словес требовал употребления слов, созданных по определенным словообразовательным моделям. Книжники 15-17 вв. как бы соревнуясь друг с другом создавали неологизмы напоминающие греческие сложные слова или употребляли сложные имена сущ-ные и прил-ные известные в церковной лит-ре старшего периода: небопарный орел, солнцезарный, всечудный, всезлобный, быстроударительный и т.д. Напряженная манера повествования создавалась обилием тропов и фигур: символами, метафорами. сравнениями, эпитетами. Много внимания уделяли авторы разнообразным стилистическим приемам и средствам создания образа. Но основным был повтор синтаксических конструкций, членов предложения, лексем, форм слова, употребление слов с близкой семантикой, чтобы точнее выразить мысль, важную для автора. Любимым средством выразительности книжников 15-17 вв были перефразы, например, лодка – водоносила. пушки – градобитные хитрости. Все было подчинено одной идее – созданию высокого стиля, в котором прилично было повествовать о героических подвигах, вере, власти, важных материях и делах московского гос-ва. этот стиль способствовал выработке новых форм художественной манеры письма. вниманию к содержанию и звуковой оболочке слов, усугубил разрыв между лит-ным языком и живой разговорной речью.
13.Нормализация русского литературного языка в XVII в. Языковая ситуация во второй половине XVII в.Для нормализации языка важно развитие книгопечатания. В Китай-городе около 1553 г. основана первая типография – «Печатный двор». Первая датированная напечатанная книга – «Апостол» (1554). В 17 в. происходит кодификация – закрепление норм в словарях (Лексиконах, Лексисах) и грамматиках. Первый печатный словарь – «Лексисъ» Лаврентия Зизания, приложение к его грамматике 1596 г. Истолковано 1060 слов. Материал – богослужебные книги и сочинения церковных деятелей. В 1627 г. Памва Берында в своём «Лексиконе словенороссийском и имен толковании» разграничивает церковнославянские и русские элементы, отдельно обозначает украинские и белорусские слова. Сделан шаг к живой речи. Епифаний Славинетский составил «Лексикон трехъязычный», где соотнесены греческие, церковнославянские и латинские слова (6000 слов). Можно разграничить два типа грамматик:1) закрепляющие признанные нормы церковнославянского языка, образцом которого является киевский вариант; 2) собственно русские грамматики, основанные на изучении живой речи. В 17 в. преобладают грамматики первого типа. Лавренитий Зизаний («Грамматика словенска», 1596 г.) отразил ситуацию двуязычия. Составитель грамматики уверен, что церковнославянский язык принадлежит учёному сословию и нельзя переводить его на «просту мову». Мелетий Смотрицкий создал грамматику («Грамматики словенския правильное синтагма», 1619 г.), которая является энциклопедией гуманитарных наук (логики, метрики, стилистики). В ней 4 раздела: орфография, этимология, синтаксис и просодия (стихосложение). Выделяется 8 частей речи: имя, глагол, местоимение, причастие, предлог, союз, наречие и различие (артикль). Различается 7 падежей, среди них звательный и сказательный (предложный). Л.В. Судавичене, отмечает, что у автора была попытка выделить вид глагола. Грамматики Зизания и Смотрицкого не являются результатом исследования живого языка. Это попытка влить славянское содержание в греческую форму (Б.А. Ларин): берётся структура греческой грамматики и иллюстрируется славянскими примерами. Первая собственно русская грамматика («Букварь») написана первопечатником Иваном Фёдоровым и издана во Львове в 1574 г. В ней приводятся примеры правописания, некоторые грамматические сведения и тексты для чтения. Собственно русская грамматика создана также Вильгельмом Лудольфом. Он как путешественник приезжает в Россию в 1693 г., а в 1696 г. создаёт грамматику. Основа грамматики – изучение живого языка: «на Руси говорят по-русски, а пишут по-славянски». В. Лудольф уверен, что многое можно выразить на простонародном языке, если русичи попытаются развивать свой собственный язык и издавать на нем хорошие книги. Пишет грамматику на латинском языке как языке международного общения, многие языковые факты снабжает немецкими параллелями. Пользуется транскрипцией. Грамматика включает обилие живого разговорного материала, который систематизирован по тематическому принципу («Разговоры»): пища, питие, хозяин и слуга и т.д. – энциклопедия русской жизни.
Второе южнославянское влияние как особое явление в духовной жизни православного славянства было открыто А. И. Соболевским на обширном материале средневековых рукописей. В статье «Южнославянское влияние на русскую письменность в XIV-XV вв.» он подытожил свои многолетние наблюдения: «Ясно, что между половиною XIV и половиною XV в. русская письменность подпала под очень сильное влияние южнославянской письменности и в конце концов подчинилась этому влиянию».
Второе южнославянское влияние (к. XIV –н.XVI вв.) - комплекс общественно-политических, искусствоведческих и лингвистических явлений. Вызвано оно было внутренними причинами развития Московского централизованного государства, а внешнее воздействие (падение Константинополя -захват столицы Византийской империи турками-османами в 1453 году) способствовало реализации назревших в самой Московской Руси противоречивых потребностей. В центре событий, по мнению Ф.П. Филина, оказалась потребность высших слоев общества (прежде всего высшего духовенства) возвысить Москву после падения Константинополя как «третий Рим, а четвертому не бывать», сделать русскую церковь центром мирового православия.
Завоевание Балкан турками вызвало приток болгарских, сербских и греческих духовных деятелей (Киприан, Максим Грек и др.) в Московскую Русь, в которой они искали убежище и возможность продолжения своего дела. «Но даже если бы такого притока не было, 2-е ю. в. все равно бы свершилось, -считает Ф.П. Филин. -Идея «Москва –третий Рим» не могла быть навязана извне».
Б.А. Ларин подчеркивает, что причиной 2-го ю. в. был и расцвет наук и письменности у балканских славян в XIV в. (за 100 лет до турецкого завоевания).
Результаты 2-го ю. в.
Изменения в графике
1.Появляются новые начертания букв, приближающие русское письмо к древнегреческому:
е → ἑ, а→ ἀ; появляются буквы, практически исчезнувшие к
XIV в.: ὠ, ѱ (пси), ѯ(кси).
2. С XIV в. пишут рь вместо старых ърили ьр.
3. Распространяется круглое написание вместо прежнего острого, ломаного: в.
5. Появляется ч вместо
(«раньше была «чаша», теперь «получаша»).
6. Воскрешается забытый с XIII в. знак Ѫ вместо у, причем, как сказано в одном из руководств, «красоты ради, а не истины».
7. Внедряются несколько шире, чем раньше, и идеографические элементы письма: око начинают изображать кругом с точкой ; слово Адам знаком @, человек —буква ч, обведенная кругом. начертание а, окруженное венчиком из крестиков, называлось «ворон», —и это было обозначением 10 миллионов.
Изменения в орфографии
1. Написание і перед гласными. В древнейших рукописях і употреблялось только в определенных словах, например Иісус, и затем как раз после восьмеричного, а не перед ним (с XIV в. пишут іи).
2. Написание сіа, великаа (без йотированного а).
3. Появляются написания влъкъ, длъгъ, пльнъ.
4. Становится правилом писать юсы в конце слова и в корнях: мѧсо, дѪхи др.
5.После плавных начинают писать ѣ: прѣдъ, прѣльсти, плѣнъ.
6. Заменяется старое русское ч на щ: нощь (вместо ночь).
7. Возвращается постепенно, к XVI в. старославянское сочетание жд, которое в ХІІІ-ХІVвв. полностью исчезло. Вместо рожество пишут рождество.
Изменения в пунктуации
Обогащается пунктуация. До XIV в. наши рукописи знают точку как знак, примерно соответствующий запятой, затем двоеточие для обозначения более долгой паузы и точку с запятой, соответствующую нашему знаку вопросительному. В XIV в. появляется запятая в том же значении, в каком мы ее употребляем; меняются функции точки, точки с запятой и двоеточия, приближаясь постепенно к современному значению.
Изменения в грамматике
1. Имена прилагательные м. р. ед. ч. в им. п. получают окончание –ый(-ий) вместо –ой: злый, слепый.
2. Имена прилагательные м. р. ед. ч. в р. п. получают окончание –-аго(-яго): злаго; ж. р., ед. ч. в р. п. --ыя(-ия): красныя.
3. Активизация форм имперфекта, аориста, супина (Иду ловитъ рыбу).
4. Активизация оборота «дательный самостоятельный»:
Нам же тогда живущим в селе Воробьеве, да те же наши изменники возмутили народ, якобы и нас убити» (Послание И. Грозного князю Андрею Курбскому).
Эти южнославянские нововведения широко проявляются в церковном письме, но почти не проникают в светские памятники и деловую письменность.
Положительное значение 2-го ю. в. заключается в том, что усиление связи с балканскими странами имело большое значение для поддержки религии, церковной письменности в пору, наиболее тяжелую для русского народа, когда единство веры было важной силой, побуждавшей бороться с монголо-татарским игом.
Процесс реставрации старокнижных традиций
Со второй половины XV в., по мнению Б.А. Ларина, начинается другой процесс, который следует противопоставить процессу 2 -го ю. в., -процесс реставрации старокнижных традиций в литературном языке.
Процесс реставрации был гораздо глубже, значительнее, имел более существенное значение в истории литературного языка, чем 2-е ю. в.
Существовало убеждение, что наша древняя домонгольская письменность сохранила православие в большей чистоте, чем позднейшая, эпохи монголо-татарского завоевания, в этом заключается огромное культурное значение русской письменности ХІ-ХІІ вв. Желание распространить свою власть, по крайней мере, свой авторитет и влияние в других славянских землях, неизбежно приводило к мысли о необходимости освободить русский литературный язык от всяких чисто местных, московских, особенностей, чтобы сделать его общеславянским литературным языком.
Несмотря на то, что этот процесс затронул небольшой круг литературы религиозного характера, он оказал тормозящее, сдерживающее влияние, замедлил образование национального языка.
Б.А. Успенский подчеркивает, что церковнославянско-русская диглоссия сохраняется, поскольку сферы употребления этих языков остались прежними, однако по-прежнему отсутствуют переводы с одного языка на другой.
II. ЭВОЛЮЦИЯ КНИЖНО-СЛАВЯНСКОГО ТИПА ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА В XIV – НАЧАЛЕ XVI ВЕКА. СТИЛЬ «ПЛЕТЕНИЯ СЛОВЕС».
Изменения, произошедшие в русском литературном языке в результате 2-го ю.в. и процесса реставрации старокнижной традиции, отразились не только на уровне языковых единиц, но и на уровне текста.
Широко распространилась книжная, риторическая манера выражения, которую современные исследователи называют «украшенным слогом», а книжники того времени – «извитием словес», или «плетением словес».
«Плетение словес» культивировалось именно в книжно-славянском типе языка, поэтому его наличие было наиболее характерным признаком, на основе которого различались книжно-славянский и народно-литературный типы языка.
В древнерусской литературе на рубеже Х1У-ХУ вв. развивается особая манера изложения, риторически украшенная и грамматически изощренная, получившая название «плетение словесъ».
«Плетение словес» не было новшеством. Оно возродило славяно-византийские риторические приемы, существовавшие в литературе Киевской Руси XI—XII вв. («Слово о Законе и Благодати» Илариона, «Память и похвала князю русскому Владимиру» Иакова, сочинения Кирилла Туровского и др.), но придало им еще большую торжественность и эмоциональность. Выражение «плетение словесемъ» в значении 'искусное создание сложного литературного произведения' было известно на Руси уже в XI в.: оно встречается, например, в древнеславянском переводе византийской Хроники Георгия Амартола.
В XIV—XV вв. древнерусские риторические традиции обогатились вследствие усилившихся связей с южнославянскими литературами. Русские книжники познакомились с Хроникой Константина Манассии и «Диоптрой» Филиппа Пустынника - южнославянскими переводами византийских стихотворных произведений, выполненными в XIV в. ритмической прозой. В XV— первой половине XVI вв. на Руси распространились произведения тырновской литературной школы: написанные патриархом Евфимием жития епископа Илариона Мегленского, преподобной Параскевы-Петки с повестью Григория Цамблака о перенесении ее мощей и др. Тогда же русские книжники узнали риторически украшенные сочинения сербских агиографов XIII-XIV вв.: Доментиана (испытавшего влияние «Слова о Законе и Благодати» Илариона), Феодосия и архиепископа Данилы II.
«Плетение словес» нередко связывают с исихастским движением XIV в. Лежавшее в основе этого учения понятие 'покой, молчание, безмолвие' было широко распространено среди мои ахов-отшельников с давних времен. В Византии XIV в. исихазм приобрел новое содержание. Его стали понимать в плане самосовершенствования, «умного делания», погружения в «мысленный рай» созерцаний и мистического познания высшей истины путем полного отрешения от страстей, с помощью молчания, молитвы и духовного экстаза. Главные проповедники: византийские богословы Григорий Синаит и Григорий Палама.
Исихазм стал проникать на Русь почти сразу же за его распространением на Балканах, при митрополите всея Руси греке Феогносте во второй четверти и середине XV в. Знакомство с ним древнерусских аскетов и писателей 14-15вв. не подлежит сомнению. Однако все соображения о влиянии исихазма на «плетение словес» имеют слишком общий характер. Идея «мысль изреченная есть ложь» входит в топику мировых литератур. Она характерна и для Епифания Премудрого. Писатель нарочито подчеркивал свою беспомощность, заявляя, что не в силах передать великие деяния подвижника, его добродетели и святость.
«Слово о житии и преставлении Дмитрия Ивановича» (Житие Дмитрия Донского) и «Житие Стефана Пермского» Епифания Премудрого, конец XIV – начало XV вв. Образец стиля плетения словес, причем название придумал сам Епифан.
«Житие Стефана Пермского»: рус. миссионера в землях «пермяков» (коми-зырян). Он сост. азбуку и перевел на их язык ряд богослужебных книг. Епифаний, монах Троице-Сергиева монастыря умер в 1420 г., а Стефан – в 1396, то есть житие написано «по свежим следам», но сохранилось в списках XV-XVIII вв.Синонимы: «Но что тя нареку, о епископе, или что тя.В том числеплеоназм:о льготе и о пользе нашеи ходатаиствоваша и промышляша; Повторы: Аз многогрешныи и неразумныи, последуясловесемпохвалении твоих,словоплетущи исловоплодящи,
Лексический подхват:быхом имуще печаль безъ утешениа, къто же ли утешить печаль нашу;
Слова со старосл. суф., часто окказиональные: обретатель, чиститель, попиратель;умиление, похваление, треволнения, умиление; сложениямногомутное(море),горопленным и волкохищным быти. Риторические повторы, организующие текст, ритмическая организация, даже рифма. Например, в «Плаче пермских людей»:Аллюзии:Яко створил еси дело равно апостолом. Хвалит римскаа земля обою апостолу (дв. число) Петра и Павла, чтить и блажить асиискаа земля Иоана Богослова, а египетскаа марка еугелиста греческаа Андрея епископа…Метафоры и сравнения:яко трьние въстерзалъ еси идолослужениа от земля прьмскыа, яко плугом проповедью взорал еси, яко семенем учением словес коняных насеялъ еси въ браздах сердечных, отнюду ж възрастають класы добродетели, их же сынове прьмьстии яко серпом веры жнут…«Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русьскаго»Начальные словаСий убо великий князь Дмитрийзаменяются наСий богом препрославленный и достохвальный великий князь Дмитрий. Или фразасий же оста млад сыи, яко лет девять превращается в такую:Сий же богом возлюбленныи сын его и наследник, великий князь Дмитрий, тогда млад сыи, оста честна си родителя летом яко десяти, мудростию же возраста яко тысящелетен. Во 2 полов. XV в. проходит ожесточен. полемика «заволжских старцев» и «иосифлян». Первые выступали против церковного и монастырского землевладения, за аскетизм, отшельничество. Вторые отстаивали политическое влияние церкви и право на обогащение. Глава «заволжских старцев» – Нил Сорский. Традиции языка «заволжских старцев» продолжал в начале XVI в. Максим Грек, а позже и князь Андрей Курбский. Иосифляне (Иосиф Волоцкий) ближе к реальной действительности: они уделяют немало внимания конкретным событиям и не такие пуристы в языке. Иосиф Волоцкий – основатель и настоятель Волокаламского монастыря, 1439-1515 гг. Традиции «извития и плетения словес» сохраняются до конца XVII века: Карион Истомин, Феодор Поликарпов и др. Например, сложения типарукохудожествовать, разнопестровидный, гордовысоковыйствовати. Перифразы, сложный синтаксис.
В XIV–XVIвв. сохраняются два типа литературного языка: книжно-славянский и народно-литературный.
Книжно-славянский тип языка продолжает в это время быть церковным по преимуществу, но сфера его использования расширяется. Во-первых, этот тип языка по-прежнему используется в культовых книгах, но книг житийно-религиозного содержания на Руси становится гораздо больше. В это время происходила канонизация новых русских святых, книжники проявляют особый интерес к житийной литературе. В Киевской Руси жития большей частью переводились с греческого языка, были копии с болгарских житий, и намного реже составлялись на Руси русскими книжниками.
В XVв. появляются специальные «списатели», занимавшиеся составлением житий святых. Среди них выделяется имя Пахомия Логофета, серба по происхождению, афонского монаха, который прибыл в Россию по приглашению московского князя в 1460 г. Он был известен составлением «Жития Кирилла Белозерского», «Жития Алексея митрополита».
Во-вторых, книжно-славянский тип языка становится стилем духовной литературы, стилем полемическим. В этот период появляются в довольно значительном количестве произведения, содержащие своеобразные дискуссии с наступающим на Восток католичеством, стоящие у истоков зарождения публицистической литературы.
В-третьих, книжно-славянский тип языка используется в стихотворных литературных произведениях – виршах.
Расширению сферы влияния книжно-славянского типа языка способствует и т.н. второе южнославянское влияние на Руси.
С укреплением централизованного Русского государства и с победой над монголо-татарами вновь восстанавливаются былые связи Руси с южными славянами. Это приводит к проникновению в Московию южнославянской (болгарской) литературы. Болгарский язык XIVв. был уже иным, нежели в предыдущие эпохи. Теперь он гораздо больше отличался от русского языка. Старославянские книги в Болгарии подвергались порче под влиянием разговорного болгарского языка. Кроме того, в Болгарии и Сербии в первой половинеXVв. развились разного рода «ереси» – богомилов, еврействующих сект. Все эти факторы (влияние живого языка, ошибки переписчиков, искажение первоначальных переводов различным их толкованием) настолько испортили старославянский язык церковных книг в Болгарии и Сербии, что стала необходимой реформа книжного дела. В Болгарии правка религиозных книг осуществлялась под руководством болгарского патриарха Евфимия Тырновского (1320–1402) (Тырново – столица среднеболгарского царства).
В связи с книжной реформой в Болгарии изменилась сама система перевода книг с греческого на старославянский язык; суть этой новой системы состояла в стремлении делать переводы как можно ближе к языку оригинала. Отсюда прививаются в болгарской письменности подражания греческой орфографии и графике.
В начале турецкого нашествия активная культурная жизнь переместилась на несколько десятилетий из Болгарии в Сербию, где при дворе деспота Стефана Лазаревича и в монастыре Манассия на реке Ресаве проходила деятельность видного южнославянского писателя, ученика Евфимия Тырновского Константина Костенчского (около 1380–1431). Он был автором обширного грамматического трактата, посвященного графико-орфографической реформе языка. В средневековье языковое и религиозное сознание образовывали единое целое. В представлении Константина Костенчского чистота книжного языка связывается с чистотой православия, а ереси являются прямым следствием ошибок на письме. Отсюда происходят требование абсолютной точности во внешней форме письменного слова, стремление установить строгие графико-орфографические правила. Каждая особенность правописания, произношения слова имеет свой священный смысл и способна изменить значение всего текста, исказить его, поэтому каждой букве приписывается особая роль, большое внимание уделяется надстрочным знакам. Интересно, что, по мнению Константина Костенчского, в основе книжного языка лежит не болгарский или сербский язык, а «тънчаишии и краснеишии рушкыи езыкь» (имеется в виду церковнославянский язык древнерусского извода). Рукописи «старых преводник ресавскых» славились в Сербии как наиболее исправные, и южнославянские знатоки разыскивали их даже в XVII в.
Общий подъем духовной жизни в Византии, Болгарии и Сербии сопровождался возникновением множества литературно-переводческих и книжных центров. Этот культурный расцвет не был локальным явлением, замкнутым в национальных границах. Он охватил собой все православные страны и народы, затронул разные области духовной жизни: книжный язык, литературу, богословие, иконопись и др.
Духовный расцвет Болгарии и Сербии был оборван иноземным нашествием. В конце XIV в. Сербия и Болгария были завоеваны турками-османами. В 1389 г. в битве на Косовом поле Сербия потерпела сокрушительное поражение от турок. В 1389 г. пала болгарская столица Тырново, а через три года турки захватили Видин, последний оплот болгарского сопротивления. Почти на пять столетий в Сербии и Болгарии установилось иноземное иго. В эпоху турецкой экспансии многие южнославянские книжники нашли убежище в монастырях Константинополя и Афона («монашеской республики» на Халкидонском полуострове в Эгейском море), крупнейших центров греко-славянских культурных связей, где издавна существовали тесные и плодотворные контакты между греками, болгарами, сербами и русскими). В XIV в. в Константинополе и прежде всего на Афоне переводились, редактировались и затем распространялись по всему миру православного славянства книги. Именно они, получая повсеместное признание, определяли собой характер литературно-языкового развития. Целью книжной реформы, которая велась южными славянами в XIV в. в афонских монастырях, было стремление восстановить древние, восходящие к кирилло-мефодиевской традиции нормы единого общеславянского литературного языка, в XII–XIII вв. все более и более обособлявшегося по национальным изводам, упорядочить графико-орфографическую систему, приблизить ее к греческому правописанию. II южнославянское влияние носило интерславянский характер. Это было стремление возродить старославянский язык как средство межславянского общения. Но при этом особо подчеркивалась связь с греческой культурной традицией.
В середине и второй половине XIV в. происходит возрождение прерванных татаро-монгольским нашествием связей Руси с книжными центрами Константинополя и Афона. Интернациональное монашеское содружество в значительной степени определило то культурное влияние, которое испытали на себе Москва, Новгород, Тверь и другие русские земли. Ни один период не дал столько рукописных книг, созданных русскими писцами за границей, как вторая половина XIV – первая четверть XV в.
После завоевания турками Балкан в Московской и Литовской Руси появились южнославянские выходцы. Болгарские и сербские книжники, спасая книжную церковную культуру, переезжают на Русь, в Москву, под покровительство московских князей. В Москве южнославянских деятелей принимают с почестями, назначают их на высокие церковные посты. Они и перенесли на Русь влияние южнославянских языков на русскую письменность. Среди южнославянских эмигрантов были одаренные писатели. В их число входил сподвижник Евфимия Тырновского болгарин Киприан (около 1330–1406), долгое время живший в монастырях Константинополя и особенно на Афоне, ставший на Руси в 1390 г. московским митрополитом. Он занимался литературным творчеством, составил новую редакцию «Жития митрополита Петра», в которую включил пророчество святого о будущем величии Москвы при условии сохранения ею и защиты православия. В России Киприан занимался исправлением и переписыванием книг, переводил с греческого языка.
Также на Русь переехал племянник Киприана Григорий Цамблак (около 1365–1419), занимавший посты литовского и киевского митрополита. Он был одним из наиболее плодовитых учеников Евфимия Тырновского и видным представителем его литературной школы, долгое время жил и работал в Болгарии, на Афоне, в Константинополе.
Позднее, до 1438 г., в Новгород с Афона переехал иеромонах серб Пахомий Логофет (умер после 1484), трудившийся также в Москве, Троице-Сергиевом и Кирилло-Белозерском монастырях. Он прославился своими многочисленными литературными сочинениями, получил широкую известность как церковный писатель, создавший «Житие Кирилла Белозерского» и переработавший «Житие Сергия Радонежского» Епифания Премудрого. Жития, написанные Пахомием Сербом, стали формальными образцами для всей последующей официальной агиографии.
Разумеется, митрополиты Киприан и Григорий Цамблак прибыли на Русь не одни, а с сопровождающими их лицами и имели при себе книги, получившие распространение в рукописной традиции. Сохранилась «Лествица» Иоанна Лествичника, переписанная Киприаном в константинопольском Студийском монастыре в 1387 г. и позднее привезенная им в Москву. В 1402 г. эта рукопись была специально доставлена в Тверь, где с нее сделали список.
В Москве они занимаются правкой церковных книг, осуществляют новые переводы греческих книг на церковнославянский язык русской редакции. Начиная с конца XIVв. в Москве под руководством митрополита Киприана осуществляется редактирование церковных книг, в язык которых к этому времени проникло немало русских слов. Целью правки было устранение ненужных разночтений и отклонений от древних текстов, приведение церковных книг в первоначальный, наиболее точно соответствующий греческим оригиналам, вид.
Чисто русские грамматические нормы, обычные в языке ранних литературных памятников, уступают теперь место грамматическим нормам, свойственным церковнославянскому языку. Исправление церковных книг коснулось не только исправления ошибок, искажающих догматы христианской церкви, но и исправления орфографии и графики письма. Это была своеобразная реформа письменности в средневековой Руси.
К концу XIV в. у южных славян был переведен большой корпус церковных текстов, неизвестных на Руси. Переводы были вызваны возросшими потребностями общежительных монастырей и монахов-исихастов в аскетической и богословской литературе, правилах иноческой жизни и полемических сочинениях против католиков. Эти тексты были или переведены с греческого языка (творения Исаака Сирина, Петра Дамаскина, Саввы Дорофея, Симеона Нового Богослова, Григория Синаита, Григория Паламы и др.), или представляли собой основательно переработанные по греческим оригиналам старые переводы (например, «Лествица» Иоанна Лествичника). К середине XIV в. болгарская и сербская церкви вслед за греческой окончательно перешли на Иерусалимский устав. Это исключительно важное событие потребовало нового перевода богослужебных текстов, чтение которых предусматривалось Иерусалимским церковным уставом.
Влияние языка южнославянской церковной литературы на язык русских памятников XV–XVIIвв. большинство исследователей называютвторым южнославянским влиянием. Ввел этот термин А.И. Соболевский, описавший это явление на обширном материале средневековых рукописей. Первое южнославянское влияние относится кX–XIвв. – периоду крещения Руси. Но термин «первое южнославянское влияние» в литературе не принят. Дело в том, что старославянский письменный язык, перенесенный на древнерусскую почву, сам испытывал значительное влияние со стороны древнерусской народной речи.
Второе южнославянское влияние лишь частично было обусловлено влиянием южнославянской литературы и деятельностью южнославянских и греческих богословов. Огромную роль сыграли и внутренние процессы развития русского государства: успешная борьба русского народа против монголо-татарского ига, обеспечившая быстрое экономическое и политическое укрепление и возвышение Московской Руси, рост авторитета великокняжеской власти и московской православной церкви. Правящие круги Москвы стремились объединить разрозненные феодальные области в мощную восточнославянскую державу. В это время возникла и получила широкое распространение идея преемственности Москвы по отношению к Византии, которая выразилась в известной формуле «Москва – третий Рим». Суть ее состояла в том, что Москва объявлялась наследницей Рима и Византии. Именно она призвана была стать средоточием книжности, литературы, культуры и христианской религии: «Дъва Рима падоша, третий Римъ стоитъ, четвертому не бывать».
В 1453 г. после 52-дневной осады под ударами турок пал Константинополь, второй Рим – сердце некогда огромной Византийской империи. Культурные связи русских с греками и южными славянами заметно ослабели во второй половине XIV в. В 1480 г., после бегства ордынского хана Ахмата с реки Угры, Москва окончательно свергла с себя татарское иго и стала единственной православной страной, обладавшей политической и государственной независимостью, собиравшей вокруг себя земли Киевской Руси.
В этих условиях постепенно возникает идея преемственности Москвой духовного наследия Византии. Монах псковского Елеазарова монастыря Филофей провозгласил ее Третьим Римом. Теория «Москва – третий Рим» представляет собой православный вариант распространенной средневековой идеи Вечного Рима – вселенского центра христианства. Учение старца Филофея родилось в полемике с немцем Николаем Булевым, врачом великого князя Московского Василия III, доказывавшим первенство католического Рима. Возражая ему, Филофей писал около 1523–1524 г. в послании великокняжескому дьяку М.Г. Мисюрю Мунехину: «…вся христианская царства приидоша в конець и снидошася во едино царьство нашего государя, по пророчьскимь книгамь то есть Ромеиское царство. Два убо Рима падоша, а третии стоит, а четвертому не быти».
Теория старца Филофея имеет эсхатологический смысл. После еретичества католиков и вероотступничества греков на Флорентийском соборе 1439 г., в наказание за это вскоре завоеванных турками, центр вселенского православия переместился в Москву. Россия была объявлена последней мировой монархией – Ромейской державой, единственной хранительницей и защитницей чистой веры Христовой, спасительницей духовного мира порабощенных славянских народов.
Реформа, касавшаяся правописания церковных книг, затем оказала влияние и на светское письмо.
Читайте также: